Южная роза (СИ)

              Дальше послышалась скабрезная шутка, и Габриэль стало не по себе. Нужно показаться, а ну как они увидят её здесь, и будет неловко. Она хотела выйти или хотя бы покашлять, чтобы выдать своё присутствие, но следующие слова, произнесённые собеседником капитана, буквально пригвоздили её к холодным камням.

              -Мы уже какой день следим за Волхардом? А толку-то? Этот гнида Форстер ничем себя пока не выдал, всё разъезжает со своим дружком из столицы – косуль постреливает. А если ты ошибаешься?

              -Форстер не дурак. Но и я тоже не дурак. Он явно замешан, видел бы ты лицо его сестры! Я так давно знаю эту семейку, что могу читать в лицах. Поверь мне – они замешаны, - насмешливо ответил Корнелли.

              -А ты уверен, что нападение будет сегодня? Всё-таки, знаешь, под пытками любой скажет что угодно – лишь бы перестали, а этот повстанец сломался подозрительно быстро, - задумчиво ответил невидимый собеседник Корнелли, - а не западня ли это?

              -Одноглазый ненавидит моего отца уже очень давно. И, наверное, столько же времени он желает его убить. Как только мы пустили слух о том, что отец приезжает в гарнизон – видишь, повстанцы зашевелились сразу же. Я не думаю, что этот идиот соврал под пытками. Уверен, нападение будет сегодня. А если нет - я очень этому удивлюсь, - ответил Корнелли. – Но сегодня они не ожидают от нас ответа. Говорю же тебе: и оркестр, и фейерверк, этот праздник и всё это вино - всё это хороший тактический манёвр. А мой отец - приманка. Они думают, мы будем пьяны. Пусть так и думают. Фейерверк заглушит наши шаги, и дым отобьёт нюх у этих тварей… Ты знаешь, что если застрелить волка, то и колдун сдохнет вслед за ним? – в голосе Корнелли послышалась усмешка. – Надеюсь, что сегодня я всажу по пуле всем этим выродкам Форстерам. Как долго я ждал такого случая!

              -Да, твой отец не даром носит генеральские погоны, я бы не додумался выманить их на живца.

              -Мой отец обещал лично привезти голову Одноглазого королю. А я покончу со вторым Форстером, и тогда Волхард, наконец-то, отойдёт мне. Отец обещал сделать меня наместником в Эрнино. И в придачу - погоны майора.

              -А если второго Форстера не будет сегодня?

              -Эх, Густав! Слышал ли ты выражение «Троянский конь»? - с усмешкой спросил Корнелли.

              -Слышал, и что?

              -Так вот у меня есть против Форстера такая фигура на доске.

              -И что за фигура? Кто-то из слуг?

              -Бери выше! Это милашка Габриэль Миранди.

              -Дочка профессора? – удивлённо спросил Густав. – С неё-то какая польза?

              -Вполне конкретная, Густав. Она ненавидит гроу. И Форстера. Зато живёт в его доме, и очень даже неравнодушна ко мне. Так что, похоже, пора сделать ход конём - сегодня я попрошу её руки у синьора Миранди. Он скажет ей об этом вечером, после отъезда из гарнизона, и она промучается в ожидании всю ночь. А завтра утром я приеду к ней в Волхард, чтобы официально попросить руки у неё. И поверь, если я что-то понимаю в женщинах, она упадёт в мои объятия и сдаст мне Форстера с потрохами. Даже более того, подтвердит всё то, что я велю ей сказать.

              -Хм… Хороший план. Но ты так уверен в том, что она скажет, что нужно?

              -Да. В её безвыходном положении я для неё – отличная партия. Даже не то слово! – Корнелли рассмеялся. - Сейчас их семья живёт на нищенские крохи зарплаты профессора. Да она будет всю ночь молиться, чтобы я приехал быстрее. Брак, конечно, не самый выгодный, с одной стороны… Но! Она бари.

И я не прочь жениться, если она принесёт мне погоны майора и рудники Волхарда. Это ведь будет неплохой обмен, да? К тому же она очень хороша, ты же заметил? И влюблена в меня, как дурочка. Пора уже мне начать проводить ночи не в горных пещерах в поисках Одноглазого, а в тёплой постели с такой милашкой, как эта Габриэль.

              От этих слов её передёрнуло. Она впилась в камень холодными пальцами, и замерла, боясь даже дышать.

              -Есть только одно "но"… Может оказаться, что она ничего и не знает. А слова… это просто слова. Если бы дело обходилось словами, ты бы уже давно взял Форстера за жабры. Эх, какой ядрёный у твоего отца табак! – Густав закашлялся и ругнулся.

              -Она бари, Густав! Её слова не то, что твои. Они - совсем другое дело. Они имеют вес против слов любого, а уж тем более против слов горца. В суде слову бари поверят, даже не заставляя клясться. И если Габриэль укажет на Форстера и подтвердит, что она видела, к примеру, как он договаривался с Одноглазым, сам понимаешь, чью сторону примет суд. А чтобы ей было проще подтвердить это - я оставил Форстеру подарочек под мостом. Убьём Одноглазого, а ему предъявим соучастие. Свидетель у меня, считай, в кармане, да не просто свидетель - бари, из древней семьи. Так что, если не виселица, так тюрьма Форстеру обеспечена. Мне осталось лишь немного дожать и Волхард будет мой. Ну что, идём? Дамы ждут.

Они ушли. А Габриэль сидела некоторое время, пытаясь успокоить дыхание и сердцебиение, потому что рассудок у неё почти помутился. Она вспомнила обрывки фраз из разговора, услышанного в оранжерее, и сейчас внезапно картинка сложилась. Так вот что пообещал Александр Форстер своему дяде той клятвой!