Южнее реки Бенхай

Неторопливо, степенно, молча Ин Бай то скрывался внутри помещения, то появлялся снова, и каждый раз на столике появлялись глиняные чашки, глубокое блюдо, свертки, перевязанные тонкой бамбуковой дранкой. Движения его были легки, неслышны, кажется, он не ходил, а скользил по скрипучему настилу. Фам Лань отметил, что Ин Бай обладает немалой силой, тренирован, закален. Об этом говорила вся его невысокая, поджарая мускулистая фигура.

Наконец появился Сен Бай с запотевшим глиняным горшком в руках. На лице у него светилась улыбка, которая делала его лицо очень мягким, не похожим на отцовское.

— По нашему обычаю, — сказал Ин Бай, — гостя, который пришел из дальних краев, сначала надо угостить, а потом слушать.

Он налил из кувшина Фам Ланю, себе и сыну какой-то мутноватой жидкости и предложил выпить за успешное завершение пути дорогого гостя, и первым выпил до дна. Фам Лань не мог не выпить, хотя он не любил и не умел пить. Но тут были обстоятельства чужт- обычаи, какими бы они ни были, нельзя нарушай, или не уважать. Он почувствовал, что его горло обожгло огнем, но остановиться не мог. Поставив пустую чашку па стол, он потянулся за кусочком вяленого мяса па тарелке и поймал на себе внимательный испытующий взгляд хозяина.

— Очень крепкий куклюй, — сказал он с улыбкой.

— Только хороших гостей у нас принято угощать таким напитком, — с оттенком добродушия сказал Ин Бай, так и не притронувшийся к закуске, отчего Фам Лань почувствовал себя несколько неудобно. Хозяин заметил это. — Вы — с дороги, поешьте мяса и вот этого, — Ин Бай развернул листья, перевязанные веревочкой, и подал Фам Ланю что-то, напоминающее пирог из клейкого риса.

Он взял кусочек и ощутил во рту вкус хорошо приготовленного, нежного и приятного теста с примесью ароматных плодов и орехов.

Когда с едой было покончено, Ин Бай начал разговор.

— Вы передали мне послание, — по-прежнему называя трубку не соответствующим ее назначению термином, — от моего верного друга и брата. Он говорит, что человек, который его передаст, нуждается в моей помощи и я должен относиться к нему как к другу и брату.

Фам Лань почувствовал, как груз напряженности, тяжесть и неизвестность ожидания, волнения, пережитые в пути, — все отступило, осталось позади. На сердце стало легко и радостно. Он поблагодарил Ин Бая и стал обстоятельно рассказывать, какую задачу поставило перед ним командование и как рассчитывает оно на помощь уважаемого Ин Бая.

И потянулись дни трудной, изнурительной работы. Фам Лань вместе с Ин Баем или в сопровождении его сына обходил огромные пространства этого края, создавая отряды самообороны, укрепляя уже созданные ранее, нацеливая их бойцов на активную борьбу с противником. Фам Лань был один во многих лицах. Он и обучал владеть оружием, которое захватывали у американцев и марионеточных подразделений или покупали за крепкий куклюй и хорошее угощение у падких до развлечений сайгонских солдат из отрядов особого назначе-