Южно-Африканская деспотия

– Что касается доставки, то алмазы проще всего. Хотя дальше идет сплошной криминал. Все остальное – габаритное и гораздо дешевле. Но со сбытом проще. Тут все от Юрки зависит.

– И что же теперь? Нам придется жить во дворцах, услаждать взоры и слух пением и танцами красивых женщин, вкушать гастрономические изыски, но не иметь телевизора и теплого сортира?

Бобров молча кивнул.

– Вот же, – с досадой сказал Петрович. – Когда у меня был телевизор, я его практически не смотрел. А как его не стало – просто жить не могу.

Целую неделю в поместье царило уныние – не уныние, но какое-то тревожное ожидание. Причем касалось это Боброва, Вована, Петровича и, в несколько меньшей степени, дядю Васю. Златка и Апи тоже должны были тревожно ожидать, но у них оказались другие заботы – они возили девчонок в город Херсонес, который хоть и был сильно меньше Сиракуз, но тоже выглядел настоящим городом в отличие от южно-африканского Новгорода. Девчонки хоть и были маленькими и неразумными, уже понимали, что качество жизни не зависит от размеров города. Так что белизна и изящество портиков, а также качество отделки скульптур в их понимании не могли сравниться с горячей ванной, электрическим освещением и видеомагнитофоном. И Златка и Апи, подумав, вынуждены были с ними согласиться, но как женщины взрослые и замужние, а значит положительные

во всех смыслах, посоветовали быть осторожнее в оценках и при посторонних избегать сравнений.

Смелкова ждали с утра, а он появился поздно вечером. Часовой даже принял его за одно из воплощений бога Нерея и едва не проткнул насквозь. Смелкова спас вовремя появившийся Евстафий, который популярно объяснил часовому, что Смелков на Иерея ну никак не тянет.

Многие еще не спали. Уж Бобров-то, при наличии таких жен, точно.

Юрка прокрался к Бобровской спальне и поскребся в дверь. Ему открыла совершенно голая Апи, почему-то не удивившаяся и не завизжавшая. Она посмотрела на Юрку с секунду и отошла, качнув грудями. Юрка понял, что его акции упали ниже уровня пола, если такие девушки, будучи совсем обнаженными, его напрочь игнорируют. Но тут появился Бобров с намотанной на чресла простыней, и вечер сразу заиграл всеми красками.

Так, по крайней мере, показалось Смелкову, пока Бобров полоскал его морально и физически. Юрка едва успел вставить несколько слов между теми изысками ораторского искусства, которые Бобров, скорее всего, почерпнул у своих греческих визави. Причем, эти несколько слов пришлось повторить два раза. После второго раза Бобров резко заткнулся и убрал руки. А после нескольких секунд раздумья повернул голову и крикнул:

-Апи!

Девушка тут же возникла у него за спиной, но Смелкова постигло жестокое разочарование – она была, как и Бобров, задрапирована простыней. Бобров сказал ей вполголоса несколько слов и Юрка расслышал:

– Саныч... Петрович... Вася... таблинум.

Апи умчалась, а Бобров попросил подождать и прикрыл дверь. Обратно он появился через минуту, уже без простыни, но в шортах. Следом за ним из двери высунулась Златка. Но, в отличие от Апи, высунулась частично – только голова и часть плеча. Голого, понятное дело.

– Привет, Юр, – сказала она. – Что там у тебя такого, что Бобров пренебрег своими женами?

Смелков замялся. Златкиного язычка он серьезно опасался. Но его выручил Бобров.

– Спрячься, – сказал он Златке. – Продует.

Когда все приглашенные, недоуменно переглядываясь, расселись и Апи, все еще в простыне, притащила здоровый кувшин с вином, а Млеча стопку стаканов и, пользуясь этим, обе уселись в сторонке, со своего места вскочил Смелков. То, что он донес до публики, заставило публику забыть как о сне, так и о сексе и дружно сосредоточиться на Юркиной речи.

А Юрка говорил о вещах ожидаемых и в то же время фантастических. Оказывается, за прошедшую неделю он успел побывать в Виннице, где на развалинах завода объединения «Кристалл» умудрился завербовать одну из немногочисленных огранщиц, оставшихся не у дел. Причем завоевал он ее в упорной борьбе, пообещав не пятьсот долларов, как сулили конкуренты, а сразу пять тысяч. Женщина, понятное дело, поплыла и об условиях почти не слушала, сходу подписав контракт.

– Мужики, вы уж меня не подведите, когда я вам ее доставлю.

Мужики дружно замотали головами.

Кроме всего этого Юрка продал десяток добытых камней и на вырученные деньги приобрел подержанное оборудование для огранки, вручил аванс завербованной женщине, и у него еще осталось примерно двадцать тысяч долларов.

В общем, обалдевшее собрание постановило завтра же начать строительство мастерской, Боброву и компании отбыть в южную Африку для увеличения добычи, Юрке поискать выходы на Де Бирс, чтобы не иметь впредь головной боли со сбытом, а часть бриллиантов реализовать на рынках Древнего мира.

На вопрос Смелкова «а на хрена?» Бобров ответил:

– Красиво жить не запретишь.

Вот здесь, похоже, а не на прощальном банкете прозвучала фраза Петровича:

– А давайте вызовем на соцсоревнование Александра Филипповича – кто создаст империю обширнее и богаче.

Ему возразили, что у Александра фаланга и вообще на него вся Греция работает.