Южно-Африканская деспотия

– Я торговался как зверь. Да и брал далеко не новье. Но, тем не менее... Но продолжим. Когда я принес пригоршню бриллиантов двум евреям, они сначала жутко перепугались и все посматривали на дверь, ожидая наверно, что следом за мной ввалится толпа бандитов, ментов, СБУшников, ФСБэшников и чиновного люда, и их тут же положат мордой в пол и немедленно расстреляют. А когда никто не пришел, они были даже разочарованы. Далее стало совсем интересно. В результате торговли мои бриллианты были оценены в четыре с половиной миллиона. И тут я встал в позу и потребовал наличные. Мои визави растерялись – столько денег у ни не было никогда. Я подождал и предложил выход – я открываю фирму на Кипре со счетом в кипрском банке, а они переводят туда бабки. И как только те бабки упадут на счет, я пересыпаю бриллианты им в карман и тихонько испаряюсь. Ты бы видел, какими глазами они смотрели, когда я собрал камешки в мешочек и сделал им ручкой.

– Так это что ж получается, – сказал Бобров, потирая места соприкосновения с углами мебели после того как сделал круг по таблинуму. – У нас теперь счет в кипрском банке? И сколько на нем? Четыре с половиной миллиона?

– С чего бы это? – Смелков был полон сарказма. – А двадцать два не хочешь? Это еще не считая тех, что я инвестировал.

Бобров разинул рот и забыл его закрыть. Заглянувшая в дверь Апи фыркнула – она таким своего мужа не видела ни разу и та поза, в которой он стоял, ей показалась ужасно смешной. Появление Апи привело Боброва в чувство. Он закрыл рот и выпрямился, поманив ее к себе.

– Милая, – сказал он. – Вели там, чтобы принесли сюда коньячку и лимонов с сахаром. Нам есть за что выпить.

Заинтригованная Апи мотнула длинным хвостом стянутых лентой на макушке волос и умчалась.

– А сколько инвестировал и куда? –деловито поинтересовался Бобров.

– Ну-у, – Юрка поднял глаза к потолку. – Пару миллионов в московскую недвижимость. И не в эти их новомодные «из стали, стекла и бетона», не, сталинский ампир и ранний Хрущев, пока он еще не начал лепить пятиэтажные кирпичи. Ну и около трех миллионов в американский хайтек.

Эппл, Майкрософт, Интел.

– А чего не в нашу нефтянку? – спросил Бобров, демонстрируя знание предмета, странное для древнего мира.

– Да ну ее, – ответствовал Смелков. – Там такое жулье подобралось, что надо иметь за спиной не меньше дивизии, чтобы чувствовать себя более-менее уверенно, – он встрепенулся. – Вот Саша Македонский со своей фалангой и гетайрами там был бы уместен.

Бобров хихикнул.

– Саша Македонский не туда пошел. Вернее, пошел он туда, но не дошел. Если бы нагнул под себя Индию, тогда бы у него получилась империя не хуже Британской или Российской. Атак – Персия. Да они по сравнению с Индией практически голодранцы. Потому что их нефть сейчас никому не нужна.

– Как никому? А нам?

Бобров отмахнулся.

– У нас ее и в Африке хватает. Мы вообще по части ресурсов уже сейчас богаче Александра Филиппыча во много раз. Только толка от этого никакого. Здесь и сейчас востребовано только золото и железо. Ну и камни. Ладно, давай вернемся к тебе.

– Давай вернемся, – охотно сказал Юрка.

У него, похоже, еще осталось чем огорошить старшего товарища. В это время дверь открылась и в таблинум вплыла Апи, балансируя подносом в левой руке в то время как в правой она держала маленькую запечатанную амфору. Сгрузив все это на стол, с которого Бобров торопливо сгреб бумаги, она сказала:

– Андрей сказал, что это из первой партии, которую придворные скифского царя очень хвалили.

– Ну я бы не стал обольщаться насчет скифов, – сказал Бобров, соскребая смолу с горлышка. – Им – что водка, что пулемет. Лишь бы с ног валило.

– Ты лей давай. Не отвлекайся, – Смелков подставил стакан. – А почему стаканов три?

Бобров с подозрением посмотрел на Апи.

– Я только попробовать, – заныла та.

– Одна попробовала... – заметил Юрка, глядя в сторону.

Бобров показал ему кулак.

– Только глоток, – сказал он Апи.

Та с готовностью кивнула.

– Зря ты детям даешь, – сказал Юрка, принимая наполненный стакан.

Пригубил, почмокал и выдохнул:

– Нектар.

– Сам ты деть, – огрызнулась Апи, лихо махнула содержимое стакана и закашлялась, вытаращив глаза и заливаясь слезами.

– Во-от, – назидательно произнес Смелков, делая глоток и бросая в рот кружок лимона, обсыпанного сахаром. – Бог, он не фраер, он все видит.

Заявлено это было столь глубокомысленно, что Апи перестала кашлять и, замерев, уставилась на Юрку круглыми глазами. Бобров слегка шлепнул ее по попе.

– Апи, приди в себя. Не слушай ты этого балабола. И вообще, у нас тут серьезный разговор. Если хочешь послушать – оставайся. Только без вопросов, реплик с места и комментариев.

Апи кивнула, вытирая слезы.

– Продолжайте, Юрик.