Южнорусское Овчарово

От изумления и неожиданности Сова опустила весло; байдарку развернуло и впечатало в камыши правым бортом, из шуршащих зарослей выскочила сонная цапля и сразу легла на крыло. Сове стало неудобно перед нею – вломилась в чужой дом, перебудила хозяев, без всяких оснований нарушила чужой покой – а главное, какого черта приперлась сюда, уснула, что ли?

Сова была уверена, что впечаталась в оконечность мыска, на материковой части которого находится Набережная, а где-то здесь, на окончании тверди, вмонтированы в берег лодочные гаражи с их сходнями-трапами – гаражи должны быть уже вот-вот; Сова проплыла метров четыреста вдоль берегового изгиба, но гаражей все не было, а туман не выдавал перспективы; зато камыши справа кончились, уступив место скале, вертикально уходящей в воду. Туман клубами скатывался по красноватой скальной породе в море, делался плоским и не тонул – приходилось протыкать его веслом, но тут уж ничего не поделаешь.

Сова осторожно гребла вдоль скалы, чувствуя себя странно настолько, насколько может чувствовать себя странно человек, который тысячи раз ходил по знакомой тропе на остановку городского автобуса, а на тысячу первый обнаружил, что тропа ведет к электричке неизвестного направления. Никаких вертикальных скал, теряющих вершины в тумане, в деревне не было сроду, Овчарово расположено на почти ровной местности, пологими сопками напоминающей рельеф Среднерусской возвышенности. Вертикальные скалы гораздо, гораздо дальше – миль пятьдесят к западу, до скалистых островов плыть и плыть, сперва из лагуны, потом открытой водой до длинного полуострова Песчаный, потом вдоль него до упора, потом направо и уже никуда не сворачивать, но грести почти целую вечность по большому судоходному фарватеру, там будут ветер и волны размером с дом, не всякий катер сунется, а уж Сова и подавно не стала б соваться на своей байдарке, дура она, что ли. Сова гребла между красной скалой и толстым туманом, отсекающим диаметральную панораму, и теперь уже совершенно не понимала, где находится. В таких ситуациях человеку ничего другого не остается – только грести вперед вдоль красной скалы.

По Совиным ощущениям, которые, как она прекрасно осознавала, могли трансформироваться постфактум как угодно, она плыла параллельно скале не менее двух часов, но туман висел, как прибитый гвоздями, даже не думая рассеиваться. Скала кончилась раньше – Сова заподозрила обрыв красной стены за несколько десятков метров, хотя ничто не предвещало, и оказалась права: скала, образовав мыс, открывала путь в ровное, без просветов, молоко – это если смотреть вперед и влево – и вдоль себя самой, только с обратной стороны, если смотреть вправо. Сова обогнула мыс и поплыла вдоль обратной стороны скалы.

Подковообразная форма скалы обнаружила себя довольно скоро. Внутри подковы были собственный залив и прекрасная, без всякого тумана, видимость, лишь полупрозрачные его клочки висели над гладкой и тихой водой, истончаясь и исчезая прямо на глазах. Скала, вдоль которой Сова гребла так долго, с изнанки оказалась такой же вертикальной и неприступной, зато противоположный рог подковы выглядел вполне гостеприимно и приветливо. Туда Сова и направила байдарку, и вскоре пересекла залив и выгнала лодку на песчаный пляж, и, ничуть не раздумывая, высадилась на твердь. Затащив байдарку на явно необитаемый берег, Сова обернулась на скалу и ахнула: взошедшее солнце окрасило ее в сиренево-розовый цвет, отражение скалы почти дотягивалось до пляжа и было таким плотным и стабильным – на ровной, без зыби, воде заливчика, – что Сова немедленно достала из-за пазухи телефон и принялась щелкать виды; и вдруг догадалась, что может определить свое местонахождение. Сова включила геолокацию, телефонный навигатор долго размышлял и сомневался, а потом выдал результат, который, конечно, и не мог быть другим, но, тем не менее, оказался совершенно неожиданным и никак не умещался в голове: «Южнорусское Овчарово». Сова увеличила карту и выругалась: не просто Овчарово, а улица Приморская. Локационный значок был воткнут в акваторию лагуны неподалеку от берега.

Никакой мобильной телефонной сети не было. Часы в телефоне показывали без четверти семь. Поздновато для недавнего восхода, но Сова списала припозднившееся солнце на общую пасмурность: нечего придумывать небылицы, усиливая и без того явные странности, – солнце взошло как положено, просто увязло в тумане и низкой облачности, а как чуток развиднелось, так и покрасило красную скалу в сиреневый.

Сова решила обследовать сушу насколько это возможно, но, поднявшись на пологий берег и оказавшись на вершине сопки, поняла, что обследовать почти нечего: сопка спускалась прямо к морю, а по береговой линии переходила в знакомую скалу. Не только заливчик был подковообразным: весь остров имел форму подковы, утолщенной в точке изгиба, но все-таки вполне пропорциональной и совсем невеликой, так что совершенно непонятно, почему пришлось плыть вдоль скалы так долго, вот же она, вся на виду.