Южные ночи

Вдали виднелись постройки из нетесаных бревен Возле самой реки под дубом усердно стучал по наковальне кузнец. Вокруг кузницы расхаживали люди, занятые своими разговорами. Тревор удивился: как они вообще могли услышать друг друга при непрестанном стуке молота? Ведя в поводу мула, на спину которого были навалены воловьи шкуры и кожи аллигаторов, к торжищу приблизились трое индейцев-семинолов в ярких одеждах, разукрашенные перьями и побрякивающие бусами. Самые разнообразные средства передвижения приготовились возле причала принять на себя роскошные товары, привезенные в Манати из Нью-Йорка сорокатонной шхуной капитана Брандта. Чем ближе он подходил к обозу, тем более убеждался в верности своего первого впечатления. Отец вовсе не преувеличивал, говоря ему о бедственном состоянии Эдварда Стэнтона. По сравнению с тем, каким его запомнил Тревор, бедняга по крайней мере вдвое уменьшился в размерах. Однако несмотря на изможденный вид, он не утратил способности распоряжаться людьми. Особенно поразило Тревора то, что слуги молниеносно исполняли приказания, еле слышно отдаваемые хозяином. Шестеро рабов укладывали товары в телегу, и лишь один из негров, настоящий великан, спокойно стоял возле своего господина. По сравнению с хрупким сложением самого Стэнтона внушительный вид раба казался еще более грандиозным.

Тревор приблизился к обозу незамеченным. Большой знаток и ценитель лошадей, Прескотт перевел взгляд с хрупкого всадника на жеребца под ним. Проведя рукой по теплому, гладкому боку животного, он насладился чудесными линиями его тела и лоснящейся шерстью.

Вдруг чисто интуитивно Тревор поднял взор и посмотрел в обрамленные густыми ресницами глаза цвета такого глубокого индиго, что можно было принять их за фиолетовые.

— Вы не Эдвард Стэнтон, — только и смог произнести гость.

Глава 2

Всадник снял соломенную шляпу, и золотисто-каштановые, длиной до пояса волосы рассыпались у него по плечам. У Тревора в одно мгновение пересохло в горле. Вся эта роскошь окутывала фигуру, нимало не напоминающую мужскую. Солнечные лучи, проливаясь на густое покрывало из шелковистых прядей, воспламеняли их своим ярким сиянием, и от этого они горели, подобно огненному закату. Окончательно убедившись в том, что перед ним вовсе не Эдвард Стэнтон, Тревор обратил внимание на перламутровый оттенок кожи, выдающиеся скулы и такие чудесные губы, которые отныне, подумалось майору, не дадут ему покоя…

Она была прекрасна Однако в ее пристальном взгляде было нечто настораживающее. Возможно, благодаря этим странным глазам темно-синего цвета, источающим неприязнь?

Девушка смотрела на него с нескрываемым вызовом Под юбкой для верховой езды угадывалась замечательная линия стройной ноги. Черные кожаные сапожки кончались у самого колена, а широкий пояс туго обхватывал талию, настолько тонкую, что казалось, ее можно заключить в кольцо из пальцев двух рук. И как его угораздило принять эту ошеломляющую женщину за Эдварда Стэнтона? Тревор уловил нежный аромат розы и, поняв, что благоухание исходит от нее, почувствовал, как все внутри у него пришло в трепет.

А она все не отводила взгляда. Очевидно, ее совершенно не смущало то, что незнакомый мужчина так бесцеремонно ее рассматривает. Он знал, что в общем-то южанки воспитываются в духе уважения к противоположному полу и гораздо стыдливее северянок, а потому не могут позволить себе непочтительность по отношению к мужчине. Но любопытство этой дамы оправданно — ведь она, как догадался Тревор, та самая влюбленная в плантацию племянница Стэнтона, которая, судя по всему, взвалила на себя нелегкие обязанности управляющего.

— Мы не ждали вас так скоро, — сказала девушка, протягивая приезжему руку, и представилась: — Леа Стэнтон. А вы, должно быть, майор Прескотт.

Тревор осторожно пожал руку, затянутую в лайковую перчатку. Ему неожиданно представилось, какова на ощупь ее обнаженная рука. Но он тут же одернул себя мыслью о том, что в «Ривервинд» он временно и ни о каких романтических похождениях не может быть и речи. Да и история с Флоренс Уорс напоминала, что женские чары отныне для него неопасны.

Леа наконец выдернула руку из ладони майора Прескотта, чье затянувшееся молчание ее немного смутило. Он оказался совсем не таким, как девушка себе представляла.

Он не просто хромал. Осунувшееся лицо и изможденность в облике говорили о долгих месяцах неподвижного образа жизни. И уж конечно, в нем не осталось и следа от бравой военной выправки. Темные непокорные волосы смешно торчали во все стороны, словно их взъерошил морской ветер. Но ширина плеч выдавала высокий рост, не очень заметный из-за того, что Леа смотрела на него сверху. К тому же он тяжело наваливался на инвалидную палку и потому стоял как-то неестественно изогнувшись всем телом. Зеленоватый оттенок лица напоминал о недавних невзгодах морского путешествия.

Забавно. Тот самый замечательный воин, которого пригласил дядюшка Эдвард для управления «Ривервинд», не успев добраться до места назначения, бесславно пал жертвой морской болезни…