Южный ожог

– Товарищ капитан, вы в порядке? Вроде живой… Это сержант Голиков, ребята сказали, что вы здесь… Подождите, сейчас перевяжу, у вас ранение в плечо, пустяк, до свадьбы заживет…

– Откуда ты здесь, Голиков? – прохрипел Глеб.

– Нас восемь человек осталось после третьей атаки, – объяснил сержант. – Только одного потеряли, красноармейца Полякова. Фрицы опять на грузовой колымаге попытались прорваться. Всех положили, никто не прошел… А как отстрелялись, поняли, что у вас дело плохо, гонят вас фрицы по деревне. Ну, мы пропустили наших – там человек пятнадцать осталось или чуть больше, – а когда фрицы фланг подставили, ударили по ним. Аккурат последний диск в пулемете оставался. Противник в замешательстве, ваши парни усовестились, стыдно стало, в общем, вернулись и обратно в деревню пошли. Немцев небольшой отряд остался, их гонят к мосту. Мы их десятка полтора нащелкали, а у них и так потери были огромные…

– Не выйдет ничего, сержант… – слабым голосом прошептал Шубин, вздрогнул, когда Голиков разрезал ткань на рукаве, натянул жгут под мышкой. – Нас все равно выдавят, надо отходить через поле к лесу…

– Я же самого главного не сказал, – спохватился сержант. – Мы еще на скалах сидели, видели, как наши идут. Оттуда. – Он махнул рукой. – С юга, в общем. Огоньки мигали – танки и грузовики через поле прут, по бездорожью… Сперва подумали, что немцы, но те заволновались, стали у моста суетиться, мотоцикл к ним от опушки прибыл, они что-то кричали, руками махали… В общем, не немцы, – заключил сержант. – Наша шестая армия или что там от нее осталось. Будут здесь очень скоро, уже на подходе. Так что надо выдавливать противника из деревни, не то он скалы оседлает и устроит нашим сказочную жизнь.

– Слушай, сержант, ты иди, воюй, – заволновался Глеб. – У наших ребят каждый человек на счету. А я сам с собой справлюсь, перевяжусь как-нибудь…

– Правда? – сержант задумался. – Ну хорошо, справляйтесь. Побегу я, а то натворят там что-нибудь без меня. Чуть что, сразу людей за вами отправлю.

Голиков бросил перевязывать и выскочил за дверь. В самом деле, что-то происходило. Стрельба затихла. Вражеских солдат поблизости не было. Трудно представить, что они испугались двух десятков красноармейцев, пусть и взбешенных, героических, но все же… Боль уже не давила на мозг, притупилась. Потеря крови была серьезная, но пока еще Шубин мог шевелиться. Закусив губу, он стал бинтовать рану, перевел всю упаковку – порвать бинт не было сил. Потом пополз по полу, подобрал автомат, сделал попытку встать. Попытка удалась: он встал, держась за стену, ноги дрожали. Он в полном порядке, может ходить! Первый же шаг стал последним – ноги потеряли чувствительность, и капитан упал, ударившись об пол простреленной рукой. Боль была такая невыносимая, что он лишился сознания.

А когда очнулся, перемены в окружающей обстановке явно назрели. Гудели автомобильные и танковые моторы, слышался гул голосов. Звучала русская нецензурная речь. «Хорошо, что не вызвали огонь на себя, – вяло подумал Глеб. – Хороши бы сейчас были…» На всякий случай он решил не вставать, последствия предыдущей попытки решительно не устраивали. Деревня наполнялась шумом. Голова работала плохо, тело не слушалось. Казалось, Глеб плыл по волнам, балансировал на грани обморока. Зажглась керосиновая лампа. Над ним склонилась женщина, теперь уже не Катя, а… совсем наоборот, дряхлая старушка, слава богу, не костлявая и без косы – достопочтенная хозяйка дома баба Римма, рискнувшая покинуть подполье. Она охала, сокрушалась, положила под голову Глеба свернутое покрывало. Он прошептал слова благодарности.

– Товарищ капитан, да вы живы, черт побери! – провозгласило некое пятно, выросшее на пороге. – Это я, сержант Прыгунов… Ну, вы меня от расстрела спасли, помните?

– Я так плохо выгляжу, что похож на человека, потерявшего память? – прошептал Глеб.

– Да, вы явно не в строю, товарищ капитан. Хотя ранение у вас, между нами говоря, плевое. Вы много крови потеряли… – Сержант высунулся за дверь, кого-то позвал, вернулся к командиру. – Сейчас санитары придут с носилками, вам сделают нормальную перевязку и вскоре отвезут в Харьков. Нас всех туда отвезут, обещали, по крайней мере…

– Подожди, Прыгунов, не тараторь… Что происходит? Где немцы? Сколько наших осталось?

– В вашем состоянии, товарищ капитан, и столько хотите знать? – Сержант натянуто засмеялся и сразу сделался серьезным. – Из роты в строю осталось двадцать три человека… это без вас. Сержант Бойчук и сержант Голиков скончались от ран, думали, что выживут, но нет…

– Подожди, повтори… – Сердце сжалось, и снова в груди стало тесно.