Южный поход

Я еще раз подумал, что если у Иваныча такие слуги, то каков же он сам? Затем мне в голову пришла еще одна мысль и я спросил:

— Скажите, Юрий, а вы можете определить по манере боя, где он обучался? В России или в другой стране?

— Он обучался не у нас, — твердо заверил мой собеседник. — Он знает такие приемы, о которых я и не слыхивал. Скорее всего, у него итальянская школа фехтования.

Час от часу не легче. Чего здесь делать итальянцам? У них сейчас и государства своего нет.

— А это значит, что он, возможно, итальянец? — осторожно спросил я.

Юрий рассмеялся. У него были правильные черты лица и статная фигура, в двадцать первом веке он мог бы работать моделью и демонстрировать мужские наряды.

— Вы что же, совсем не интересовались фехтованием? — спросил он в ответ. — Итальянская школа известна по всей Европе, ей могут обучить кого угодно.

Ага, значит он не обязательно итальянец. Но однозначно европеец.

— Надеюсь, я его поймаю завтра во время нашего рейда, — продолжал Юрий. — В этот раз я с ним не буду церемониться, а проткну насквозь. Хватит того, что он убил троих наших.

Поужинав, мы легли спать. Юрий остался в своей палатке, а я вышел наружу. Ночь стояла теплая, со стороны речки повеяло прохладным ветерком. Я нашел укромное местечко среди палаток, завернулся в покрывало, положил голову на седло и сжал в руке свои штуцеры. Затем уснул, поскольку ночью нам предстояло встать раньше всех и отправиться в Чимкент.

Глава 30 Знакомый треск

Ночь выдалась безлунная. И то хорошо, нас не видно, все-таки темнота и вправду друг молодежи. Молодежи, которая готова взобраться в город по водостоку.

Среди ночи меня поднял Юрий. Он уже был готов, собран, умыт, причесан и даже надушен терпкими духами. Честно признаюсь, что парфюмерия начала девятнадцатого века не пришлась мне по вкусу. Слишком пахучая, слишком резкая, бьет в нос с размаху.

Лагерь продолжал спать, в ночном воздухе еле слышно звенели комары. У костров дремали солдаты, сжимая ружья в руках.

Я умылся и перекусил холодными галетами. Затем навьючил сбрую на Смирного, не обращая внимания на его протесты и уселся в седло. Юрий уже сидел и ждал меня на своем породистом скакуне, сером в яблоках. Вместо одной сабли у него было две, да еще и длинный кинжал на поясе.

Мы поехали через весь лагерь к его восточному краю. Часовые то и дело бдительно спрашивали нас, кто идет и требовали назвать пароль.

— Треббия! — отзывался Юрий, поскольку условное слово на сегодняшнюю ночь решили сделать в честь итальянской реки, на которой Суворов одержал победу в прошлом году.

— Ты там был? — спросил я, когда мы ехали по главной тропе через лагерь. — Я имею ввиду Италию? И Швейцарию, конечно же, тоже.

— Не довелось, — с сожалением ответил Юрий. — Я тогда состоял при дворе, в гатчинских войсках. Хотя отчаянно просился, но командиры решили по-другому. Да и папенька воспротивился.

Было странно слышать это детское слово из уст парня, который, как я слышал, в столице слыл отчаянным дуэлянтом и сердцеедом. Сын помещика средней руки откуда-то из Орловской губернии, он с ранних лет жил в Петербурге и приобрел необходимый лоск и аристократичность, присущую столичным жителям.

— И когда узнал об этом походе, то сразу же попросился? — уточнил я.

— Конечно, — ответил Юрий. — Разные ходили слухи, вроде как про то, что мы Бухару идем брать, но мне было все равно. Там, где Суворов, скучать не приходится.

Это точно, рядом с Суворовым от скуки не задремлешь. Мы выехали за пределы лагеря и построились в конную колонну на дне неглубокого лога, полностью скрытые от посторонних глаз. Я вместе с Юрием оказался в середине строя.

Мимо нас прошли казаки и дали тряпки, чтобы обернуть копыта коней. Это делалось, чтобы приглушить их топот по земле.

— Робята, — негромко сказали казаки. — Ежели коняшка захочет ржать, зажмите ей ноздри, мягонько так, тогда она успокоится.

Ага, как же успокоится, подумал я, учитывая злобный характер Смирного. Я уже сейчас опасался повязывать тряпки на его копыта, будучи уверен, что тут же получу свирепый удар по голове. Но делать нечего, вместе со всеми я слез с коня и осторожно нацепил грязные ткани на ноги Смирного. Пару раз он пытался меня лягнуть, но я был настороже и все обошлось благополучно.

Когда все подготовились, отряд, не мешкая, выехал в ночной рейд. Небо затянули тучи, спрятав звезды и луну, по холмистой равнине гулял ветер. Там, где стоял Чимкент, чуть выше над землей мерцали далекие огоньки.

Я уж и не знал, сколько мы ехали, наверное, час или полтора. Небо на востоке посветлело, темноту постепенно сменил мягкий свет. Я увидел, как Караходжа батыр и Денисьев в голове колонны повернули к городу, видневшемуся в полумраке черным массивом.

Пока мы подъехали к стене, я каждый миг ожидал, что сейчас сверху раздастся тревожный крик и на нас обрушатся стрелы. Но нет, все было тихо. Я глянул на Юрия, ехавшего рядом и поразился его бесшабашной улыбке.

— Вот она, соль жизни, а? — шепнул он.

Да, парень явно охоч до адреналина. В двадцать первом веке он был бы экстремалом.