Южный полюс

На следующее утро мы ошвартовались во внутренней гавани Хортена. Какой-то невинного вида лихтер сейчас же подошел к борту судна. Но груз этого лихтера был далеко не столь невинен. Он состоял не более не менее как из полутонны пироксилина и ружейных патронов – несколько неприятной, но все-таки столь же необходимой статьи нашего снаряжения. Кроме погрузки здесь патронов, мы воспользовались также случаем пополнить свои запасы воды. Покончив с этим, мы немедленно отвалили. Когда мы проходили мимо военных судов, команда их была послана на реи, а оркестр музыки играл гимн.

Теперь мы направились на юг, как и сказано в заглавии этой главы, но пока еще не прямо. Перед нами была еще одна дополнительная задача – океанографическое исследование Атлантического океана. Для этого пришлось делать значительный крюк. Исчерпывающее описание этого плавания будет дано в другом месте. И если я упоминаю здесь о нем вкратце, то ради связности изложения. После совещания с профессором Нансеном я составил план начать исследования в районе к югу от Ирландии и оттуда пройти к западу, насколько нам позволят время и обстоятельства. Работа должна была продолжаться и на обратном пути по направлению к северной оконечности Шотландии. По разным причинам эту программу пришлось потом очень значительно сократить.

В первые дни после ухода из Норвегии стояла прекраснейшая погода. Северное море было тихо, как гусиный пруд; «Фрам» покачивался не больше, чем когда он стоял в Буннефьорде. Это пришлось тем более кстати, что мы еще не могли похвастать своей полной готовностью к морскому плаванию, когда прошли маяк Фэрдэр и перед нами открылся капризный Скагеррак. За тот короткий промежуток времени, который был в нашем распоряжении, мы не успели принайтовить и прибрать все доставленные в последний момент вещи так, как это было бы желательно; поэтому свежий ветер при выходе из фьорда был бы довольно неприятен. Теперь же все удалось устроить прекрасно. Правда, мы работали день и ночь. Мне рассказывали, что будто бы морская болезнь сильно свирепствовала на «Фраме» в прошлые плавания. Но мы легко избегли и этого испытания. Почти все участники экспедиции были привычными моряками, а у тех немногих, которые, может быть, отличались не такой уж нечувствительностью к этому, была для тренировки целая неделя хорошей погоды. И поэтому, насколько я знаю, у нас не было ни одного случая этой неприятной и, по справедливости, страшной повальной болезни.

Пройдя Доггер-банку, мы встретили весьма благоприятный северо-восточный ветер. Теперь с помощью парусов можно было немного увеличить не совсем головокружительную скорость, которую в состоянии был порождать наш мотор. Перед нашим отплытием циркулировали самые противоречивые сведения о достоинствах «Фрама» как парусного судна. Утверждали, что судно вообще не сдвинется с места на воде. С таким же убеждением поддерживалось и противоположное мнение: «Фрам» – настоящий крейсер по своей быстроте. Как полагается, истина и в данном случае находилась посредине между двумя крайностями.

Наше судно вовсе не было гоночным, но и не упрямилось во что бы то ни стало. Со свежим норд-остом мы шли к Английскому каналу со скоростью семь узлов и этим пока были вполне довольны. Нам нужно было удержать попутный ветер и пройти с ним через пролив у Дувра, а по возможности и большую часть всего Ла-Манша. Ведь мощность нашей машины была слишком ограничена, чтобы ею можно было пользоваться для плавания против ветра. В таких случаях нам приходилось прибегать к тому способу продвижения вперед, которым обладает парусник, а именно – лавировать. Но крейсировать в Английском канале – одном из самых оживленных участков моря на земном шаре – уже само по себе малоприятное занятие. Для нас же оно было еще хуже, так как это значительно сокращало бы время, остававшееся для океанографических исследований. Однако восточный ветер продолжал держаться с похвальным усердием. В два дня мы прошли Английский канал, а уже через неделю после ухода из Норвегии могли взять первую океанографическую станцию в намеченном по плану месте.