Южный полюс

Во время плавания по Ла-Маншу в июне месяце мы поймали двух или трех почтовых голубей, опустившихся на снасти «Фрама» в состоянии полнейшего изнеможения. При наступлении темноты мы поймали их без всякого труда. Их номера и знаки были нами записаны, и, когда голуби после заботливого двухдневного ухода восстановили свои силы, мы выпустили их. Покружив над верхушками мачт, голуби полетели по направлению к английскому берегу.

Мне кажется, этот эпизод внушил нам мысль взять с собой при отходе из Кристиансанда нескольких почтовых голубей. Ими должен был заняться лейтенант Нильсен, как бывший любитель голубей. Был даже построен хорошенький домик, и голуби, счастливые и довольные, жили в своем новом жилище на большой лодке посредине судна. Не знаю, как это случилось, только однажды помощник начальника, решив, что в голубятнике дурная вентиляция и надо исправить этот недостаток, приоткрыл немного дверцу. Воздух, конечно, стал хорошим, но зато голубей не стало. Какой-то шутник, увидев, что голуби улетели, написал большими буквами на стенке пустой голубятни: «Сдается внаем!» В тот день помощник начальника был не совсем в хорошем настроении духа.

Насколько я помню, этот побег был совершен в Английском канале. Голуби нашли дорогу домой и вернулись в Норвегию.

Бискайский залив пользуется у моряков дурной славой, и он ее вполне заслуживает. Этот бурный участок моря похоронил много крепких судов со всем их экипажем.

Однако мы очень надеялись, что в это время года нам удастся избежать нападения. Так и случилось. Произошло еще и другое, на что мы не смели надеяться. Нашему злому противнику, юго-западному ветру, надоели наконец бесплодные попытки остановить наше продвижение вперед. Ничего из них не вышло. Правда, мы двигались медленно, но все-таки двигались вперед. Из наших школьных сведений по метеорологии нам сейчас особенно приходило на память упоминание о северных ветрах, часто дующих у берегов Португалии. Мы были приятно удивлены, встретившись с ними уже в Испанском заливе. Для нас это была приятная перемена после бесконечной перестановки парусов в Ла-Манше, когда приходилось идти в бейдевинд. Северный ветер держался почти с тем же постоянством, что и юго-западный раньше, и мы, в соответствии со своими скромными желаниями, совсем приличным ходом шли день за днем к югу, под небеса, где можно положиться на устойчивое состояние погоды и где быть моряком – одно удовольствие. Впрочем, мореходная часть нашей работы даже и в эти первые трудные недели протекала довольно гладко. Всегда находилось достаточное количество добровольных ловких рук, чтобы, когда это требовалось, приняться за работу, хотя производимые работы часто бывали не совсем приятного свойства. Взять, например, поддержание чистоты. Каждый моряк может порассказать, что происходит на судне, которое перевозит живых животных, особенно когда те находятся на палубе и мешают там всякой другой работе. Я всегда придерживался того мнения, что и полярному судну, как и всякому другому, не подобает походить на помойную яму, даже если на борту его довольно много собак. Наоборот, я считаю, что в таких путешествиях еще больше, чем где-нибудь, совершенно необходимо соблюдать чистоту и порядок повсюду вокруг себя. Нужно всегда стараться избегать всего того, что может действовать деморализующе и угнетающе. Влияние неопрятности в этом отношении настолько общеизвестно, что нет необходимости проповедовать о ней здесь!

Мое мнение разделялось всеми и каждым на борту «Фрама», и потому было предпринято все возможное, чтобы, несмотря на трудности, могущие, пожалуй, показаться огромными, поступать в соответствии с этим мнением. Два раза в день вся палуба основательно окачивалась водой, а кроме того, в промежутках еще устраивались дополнительные прогулки с ведрами и швабрами. По крайней мере раз в неделю весь верхний настил палубы снимался, и каждый щит обрабатывался до тех пор, пока он не становился снова таким же чистым и опрятным, каким был, когда его настилали в Кристиансанде. Эта работа, выполняемая постоянно, требовала огромной выдержки и терпения от тех, кто должен был ею заниматься; но я никогда не видал, чтобы от нее отлынивали. «Нужно обязательно следить за чистотой!» – раздавалось на судне постоянно.

По ночам, когда из-за темноты не всегда было легко увидеть что-нибудь перед собой, частенько случалось, что раздавались более или менее крепкие выражения, вырывавшихся у тех, кому приходилось во время маневрирования парусами браться голой рукой за какую-нибудь свернутую в бухту снасть. Нет надобности распространяться подробно, почему раздавалась ругань, если вспомнить, что везде и повсюду у нас лежали собаки, изрядно евшие и пившие в течение дня. Но мало-помалу ругательства переходили в шутку. Нет на свете вещи, к которой нельзя было бы привыкнуть! Если что-нибудь часто повторяется, то в конце концов начинаешь относиться со стоическим спокойствием и к тому, что у тебя на пальцах остаются следы от собачьих визитных карточек…