Южный полюс

Наше пребывание в Фунчале затянулось на несколько больший срок, чем предполагалось раньше. Машинисты нашли нужным снять винт, чтобы осмотреть подшипники. На эту работу пошло два дня, и пока три машиниста старались изо всех сил выполнить ее, изнемогая от жары, остальной экипаж воспользовался случаем поближе осмотреть город и его окрестности; половина команды поочередно спускалась на берег на целый день. Была совершена экскурсия к одному из многих отелей для туристов, расположенных на горах, окаймляющих город. Наверх, на высоту нескольких сот метров, поднимаются очень легко при помощи зубчатой железной дороги; за те полчаса, которые продолжается подъем на гору, представляется прекрасный случай любоваться пышным плодородием этого чудесного острова; в отелях прекрасный стол и, конечно, еще более прекрасное вино. Нужно ли говорить, что мы оказали большую честь и тому и другому! Для спуска применяется более примитивный способ передвижения – он совершается на санях. Пожалуй, читатель изумится, услышав о санных поездках на острове Мадейра; для пояснения сообщу, что у саней деревянные полозья, а улица или дорога вымощена черным, очень гладким камнем. Нельзя пожаловаться на медленность спуска по крутым склонам; каждые сани тянутся или толкаются тремя-четырьмя черномазыми туземцами, которые, надо полагать, обладают первоклассными ногами и легкими.

Как курьез можно упомянуть, что местные фунчалские газеты без всяких околичностей поставили нашу экспедицию в связь с Южным полюсом. Туземные газетчики не имели никакого представления о ценности выпущенной ими на рынок животрепещущей новости. Эта газетная утка была придумана на основании предположения, что если какое-то полярное судно идет на юг, то, стало быть, дело касается Южного полюса. Утка на сей раз случайно оказалась правдой! К счастью для нас, она не вылетела за пределы берегов Мадейры.

К вечеру девятого сентября мы могли начать подготовляться к уходу. Машинисты поставили винт на место и проверили его работу; все запасы были погружены на судно, хронометры выверены. Оставалось только избавиться от назойливых лодочников, облепивших роем «Фрам» в своих маленьких посудинах. Каждая такая посудина походила на плавучую лавочку. Живо мы спровадили всех торгашей за борт; кроме нас, на судне оставался только один мой брат. Таким образом, мы полностью изолировались от внешнего мира.

И вот наконец настала долгожданная минута, когда я мог сообщить всем своим товарищам решение, принятое мною уже год тому назад, – решение идти на юг. Мне кажется, что все, бывшие тогда на «Фраме», долго будут помнить этот удушливо-жаркий вечер на рейде в Фунчале. Все были вызваны наверх; не знаю, о чем они думали, во всяком случае, едва ли об Антарктике и Южном полюсе; лейтенант Нильсен держал в руках большую свернутую карту; я заметил, что эта карта служила предметом многих вопрошающих взоров.

Немного потребовалось слов для того, чтобы каждый понял, откуда ветер дует и каким курсом мы теперь пойдем. Помощник начальника развернул большую карту Южного полушария, и я в кратких чертах рассказал о расширении своего плана, а также и о причинах, заставивших меня молчать об этом до сих пор. Изредка я поглядывал на лица слушателей. Сначала они, как и следовало ожидать, обнаруживали самые недвусмысленные признаки величайшего изумления, но такое выражение на лицах скоро изменилось. Я не успел еще окончить, как лица у всех уже сияли и улыбались. Теперь я был уверен в ответе, который получу, когда в заключение стану спрашивать каждого в отдельности, хочет ли он идти со мной. И по мере того как я выкликал фамилии, вce до одного отвечали мне решительным «да»! И хотя я, как уже упоминалось раньше, ждал, что все пойдет именно так, а не иначе, все же трудно выразить радость, которую я почувствовал, видя, с какой живой готовностью мои товарищи предлагали свои услуги, когда им представился столь знаменательный случай. Впрочем, по-видимому, не только я один был доволен. В тот вечер у нас царило такое оживление и такое веселье, что можно было бы подумать, что мы уже закончили благополучно свое дело, тогда как оно целиком еще было впереди и мы только-только за него принялись.

Но пока у нас не предвиделось особенно много свободного времени для обсуждения новостей; надо было прежде всего скорее двигаться в путь; позднее у нас еще будет много месяцев впереди!

Был предоставлен двухчасовой срок, чтобы каждый мог написать домой своим близким о происшедшем. Письма, видимо, были не очень длинные, во всяком случае, они были быстро написаны. Собранную почту вручили моему брату, который взял ее с собой в Кристианию, откуда и разослал письма по соответствующим адресам; это произошло, однако, лишь после того, как изменение нашего плана было доведено до всеобщего сведения через печать.