Иван

— Я вообще-то не пью, а тост предложила бы за молодых. Может, нальем, не зря же я бутылку везла.

— Вот тут вы, Рита Ивановна, попали на карантин: мы с Николаем не пьем — такая работа, только вот дядя Коля, если что, — сказал Иван.

Николай молчал, он каким-то внутренним чутьем угадал, что не понравился теще, и это его угнетало.

— Да нет, чего же, я могу и выпить, — сказал Николай Николаевич, — но у меня карантин другой: еще не прошло сорока дней, как не стало Софьи Ивановны, а мы с ней были очень большие друзья.

Ели молча. Николай Николаевич почему-то поднялся из-за стола и вышел. Через несколько минут он вернулся с двумя яйцами в руках.

— Что это вы, Николай Николаевич, фокусы решили показывать? — спросил Иван.

— Вот думаю начать показательно лечить Риту Ивановну, — с долей юмора ответил он и стал очищать яйца.

Отделив белок от желтка, он сказал:

— Начнем, Рита Ивановна?

— А это не страшно?

— Нисколечко, просто я хочу вам поставить свой диагноз, а так все безвредно.

— Тогда давайте! Николай с Иваном пересели из-за стола на диван-кровать и стали наблюдать.

Николай Николаевич предложил Рите Ивановне съесть белок, потом через несколько минут сразу два желтка. Женщина проделывала все это без особого желания, особенно ее удивляли вопросы Николая Николаевича, каждый раз спрашивающего: «Ну как?» — «Ничего». Но спустя несколько минут после того, как она съела оба желтка, резкая опоясывающая боль в левом подреберье перегнула ее пополам. Застонав, Рита Ивановна, взявшись обеими руками за левую сторону груди, стала искать глазами, куда бы прилечь. Николай с Иваном тут же вскочил с дивана-кровати и помогли ей прилечь, только Николай Николаевич сидел там же на стуле и улыбался.

— А вы говорили, — загадочно произнес он, поднимаясь, — вот вам и фельдшер! Итак, милая, диагноз установлен, теперь будем лечить, но что меня радует, так это то, что никакого сердца у вас нет, то есть оно есть, только по-моему, совершенно здоровое. Полежите немножко, успокойтесь, дышите ровно — через несколько минут я приду.

И действительно, минут через десять он пришел со своим медицинским саквояжем.

— Вы когда-нибудь глотали зонд? — обратился он к Рите Ивановне.

— Да, да только это бесполезно — у меня ничего не идет, желчи нет.

— Ну-ка ложитесь на спину, пожалуйста, — сказал Николай Николаевич уже как заправский врач, и стал через одежду пальпировать печень и желчный пузырь.

— Да, милочка, печень у вас увеличена, желчный пузырь воспален, мой диагноз верен — посвятим этот вечер вашему лечению. С дороги бы отдохнуть, но лучше сделать дело, а потом отдыхать. Сейчас вы глотнете зонд, и мы попробуем открыть протоки.

Рита Ивановна послушно заглотнула зонд и легла на горячую грелку, но желчь действительно не шла, даже после большого количества магнезии ничего не получилось. Николай Николаевич сделал укол атропина, а потом еще и ношпы, и желчь пошла, словно из брандспойта била она из зонда в стеклянные банки, которые еле успевал отставлять Николай Николаевич. Желтая, почти черная желчь с примесью крови наполняла емкость за емкостью и, наконец, пошла чистая, почти как жигулевское пиво, наполнив последнюю банку. Струя стала уменьшаться и потом вообще иссякла.

— Ну, вот теперь все, вставайте! — сказал Николай Николаевич.

Рита Ивановна встала, и фельдшер вынул зонд.

— Теперь можно умыться и лечь спать, завтра я вам самым подробнейшим образом объясню, как быть дальше, — сказал он и стал собирать саквояж.

— Спасибо вам, Николай Николаевич, — поблагодарил его Николай, так как Ивана позвали к телефону.

— Вы что там, обалдели? А кто вызывает? Понятно. Сейчас выезжаю! — кричал в трубку Иван.

— Что там стряслось? — спросил Николай. — Ты представляешь, этот идиот Ивлев, пилот на «АН-2», куда-то улетел и пропал. Нас всех вызывают.

— А я?

— А ты сиди тут; кстати, Рите Ивановне будет веселее, да я, может, скоро вернусь.

Глава тринадцатая

У Оксаны заканчивалась летняя сессия. Позади последний экзамен. В этом году их уже не агитировали в стройотряды — все-таки третий курс, и Оксана стала подумывать, как бы с пользой для здоровья провести летние каникулы. Приглашение Николая приехать к нему в Крым — конечно, заманчиво, но как на это посмотрит Иван? Да к тому же он там живет не один. Что представляет собой эта старушка? Так думала она до тех пор, пока не поговорила по телефону с матерью. Та твердо решила ехать отдыхать в Крым. «Заеду сначала к Ивану, а потом, если возникнет необходимость, устроюсь где-нибудь дикарем… Хоть бы раз в жизни мне надо отдохнуть по-человечески», — почти кричала она в трубку, так как слышимость, как всегда, была отвратительной. «Так я же не против, тем более и Николай там сейчас, правда, от него что-то ни слуху ни духу, но, думаю, что это почта виновата» — отвечала Оксана.