Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях

Так же и в учении йоги. Йога – это когда сильный зверь разрывает сети. Йога – это борьба, война, аскеза. В современном мире принята очень интересная форма йоги: фитнес-йога. Это комплекс гимнастических упражнений, иногда с регулировкой дыхания, целью которого является хорошее телесное здоровье. Бодрость, работоспособность. И ещё – увеличение половой силы. То есть современные «успешные люди» идут в фитнес-залы и практикуют йогу для того, чтобы продуктивнее работать в своих офисах днём, а ночью получать более сильные наслаждения, занимаясь сексом. И чтобы всё это длилось как можно дольше. До старости. И в старости тоже. Такова фитнес-йога. Но в древности йоги уходили в леса и практиковали там восьмиступенчатую дисциплину, аштанга-йогу, не для того, чтобы потом с новыми силами вернуться в офис или к жене. А для того, чтобы умереть, но умереть правильно. Смысл йоги, если охарактеризовать его в русских словах и в христианской терминологии, это умерщвление плоти. Умерщвление. Вдумайтесь в это слово. Надо подавить телесные проявления, для того чтобы поставить под полный контроль ум и вывести душу из тела правильным образом, по хорошей дороге. Такова настоящая йога, лесная йога. На первых этапах, как побочный эффект практики, могло возникать дополнительное физическое здоровье. Это очень полезный бонус, особенно в лесу, где нет докторов, поликлиник и даже жены с малиновым вареньем. С плохим здоровьем неудачливый йог может быстро умереть в лесу от какого-нибудь банального гриппа или от другой инфекции, не успев пройти и полшага по пути к духовному совершенству. Поэтому здоровье тела было необходимо йогу. Но оно не было самоцелью. Целью йоги было воспитывать свой дух и стрелять по мере готовности. То есть оставить тело, всё, целиком, полностью, с его здоровьем и нездоровьем, с его сексуальной потенцией и гормональными расстройствами, с его детскими травмами и генетическими предрасположенностями, – всё, пока, давай, до свиданья. Вернее, прощай, тело. Прощай, мясо. Поэтому йога – это карнавал. Карнавал переводится с испанского как «прощай, мясо». Так назывался праздник перед постом, когда верующие временно отказывались от поедания плоти. Прощай, мясо! Но тело человека – это тоже мясо. Тело сделано из мяса, костей, сухожилий, жидкостей. Русский писатель Владимир Сорокин написал роман «Лёд», где обычные люди названы «мясные машины». Йог стремится расстаться с телом навсегда, поэтому йога – это не фитнес, это карнавал. Современные «йоги» используют йогу для того, чтобы как можно дольше сохранять тело и сохранять в теле способность к чувственным наслаждениям. Но иногда йога подводит. Время от времени кто-то из инструкторов фитнес-йоги ломает себе или своим ученикам позвоночник, делая особо сложную асану, провоцирует стойкой на голове инсульт и вызывает прочие разрушения тела. Некоторые потом удивляются, но удивляться как раз нечему. Йога – это умерщвление плоти. Вот плоть и умерщвилась. Если воспринимать йогу как спорт, то и последствия будут спортивные, включая травмы – растяжения, переломы, инфаркты, инсульты и всё прочее.

Итак, упанишада – это не безвредная биодобавка, не гомеопатическое лекарство. Упанишада – это оружие, средство уничтожения, разрушения. Личность, обратившаяся к наставнику, должна быть уничтожена. Потому что обратилась за наставлениями личность обусловленная, несовершенная, мирская. Она должна быть убита. Иного пути нет. Невозможно сохранить себя со всеми своими привычками, пристрастиями, обычаями, представлениями и паттернами мышления – и одновременно победить смерть. Или одно, или другое.

Путь упанишад, путь Веданты – это смерть при жизни. Смерть старой, временной, смертной личности. И замещение её новой, вечной, осознающей себя душой. На вопрос «А останусь ли я тем же, кем я был до этого?» следует ответ «нет». И в то же самое время, конечно, «да». Потому что возникает, восстаёт из глубины истинная, внутренняя природа. Душа не берётся откуда-то извне. Напротив, всё, что извне, всё, что наносное, снимается. Как стоматолог снимает зубной налёт, для того чтобы зубы белели и блестели как новые.