Иван Берладник. Изгой

    Боярин Андрей сидел у огня. Для него уже поставили палатку, но он медлил. Дневная встреча не шла из головы. Предчувствуя неладное, Андрей Высокий решил не спать всю ночь. Сперва он, и правда, сидел, потом устроился поудобнее на подстилке из веток, потом прилёг, опершись на локоть, потом голова его совсем ненадолго склонилась на руку…

    Неясные тени возникли ниоткуда. Захрипел часовой и завалился назад, когда метко брошенный нож вошёл ему в грудь. Второй хотел было крикнуть, но на спину пала тяжесть, жёсткая рука легла на рот, и холодное железо полоснуло по горлу. Крик потонул в крови. А мимо скользили неслышные тени.

    Тревогу поднял часовой на ладье, когда над бортом стремительно-бесшумно возникла мокрая голова. Он закричал, ткнул в человека копьём, сбил в тёмную воду, но уже лез второй, а за ним и третий - все одинаковые, похожие в темноте на утопленников. Часовому с перепугу показалось, что это утопленники и есть, а с ними тот, первый. Он дико заорал, кинулся было в бой, но был один против многих, и его крик потонул в топоте ног, людских воплях и шуме битвы.

    Ночной бой был страшен. Боярские отроки держали оружие при себе, ибо помнили, какую важную птицу везут в Суздаль, но нападавшие кидались, как звери. Их было много - казалось, их рождает сама ночь. Полуголые, выскакивали из реки и кустов, отчаянно напарывались на копья, попадали под мечи, но на место одного срубленного вставали двое других, и часто отрок, сваливший врага, не успевал вынуть меча из тела, как на него бросались и давили числом. Сам боярин Андрей, чья долговязая фигура возвышалась у костра, сперва рубился наравне со своими, но стоило ему отвернуться от спасительного пламени и рискнуть пробиться к ладье, как из тьмы возникла тень. Боярин отмахнулся мечом. Тот нашёл податливое тело, но раненый не упал, не завалился набок, а молча продолжал напирать. И Андрей Высокий дрогнул. Рука, державшая меч, разжалась, он отступил перед этим едва не пронзённым насквозь человеком и увидел, как раненый вынул меч из раны и сам замахнулся на боярина:

    - За князя Ивана…

    Бой разбудил Ивана. Когда над головой застучали шаги, послышались крики, а после упало что-то тяжёлое и капля крови просочилась на лицо сквозь доски, он понял, что произошло. Жажда жизни проснулась с новой силой, и он, дождавшись, пока шум и крики немного стихнут, сам закричал отчаянно, срывая голос, и принялся колотить кулаками в доски над головой.

    Его услышали. Раздались ответные крики, топором вскрыли настил, осветили факелом, и несколько человек, мешая друг другу, попрыгали вниз. Ивана под руки выволокли на воздух. Грязная вода текла с него ручьями, но державшие люди не отстранялись. Они держали его крепко, а потом кто-то примерился и, утвердив цепи на днище перевёрнутого в суматохе котла, рубанул мечом. Удар был такой, что зазвенело в ушах. Иван зажмурился, открывая глаза лишь от голоса:

    - Так-то лучше. Приедем до дома - кузнец остатнее сымет.

    На плечи набросили тёплый плащ, на голову нахлобучили шапку, поднесли и сапоги. Иван мигом смекнул, откуда вещи - рядом валялся труп боярина Андрея, раздетый до исподнего. Остальных его ратников заканчивали обдирать, забирая всё, что могло пригодиться. Потом тела деловито, за руки-ноги, потащили к воде и побросали в Десну.

    Кутаясь в плащ, Иван стоял перед высоким, широким в кости витязем с полуседой бородой. Это он только что рубил на нём цепь.

    - Кто вы? Что за люди?

    - Имя мне Константин Димитриевич, боярин князя Изяслава Давидича Черниговского, - ответил тот. - Послал нас князь Изяслав, дабы тебя, Иван Берладник, от смерти спасти и у врага отбить.

    - Значит, я свободен? - Иван неверяще оглянулся по сторонам.

    - Свободен, княже, - ответил кто-то знакомым голосом. Берладник глянул - среди ратников боярина Константина встретилось два-три знакомых лица. Богатырь Мошка, бывший холоп Михаила, Бессон… Но Ивану хотелось более всего увидеть ещё одного человека.

    И увидел. И радость освобождения померкла. Ибо Мирон, раненный в грудь, испускал последний вздох. Кровь заливала его исподнюю рубаху - как многие, он шёл в бой, сняв доспех, - но рука ещё сжимала окровавленный меч.

    Мутные глаза нашли Ивана, склонившегося над старым другом. Он ещё сумел шевельнуть губами, ещё донёсся еле слышный шёпот: «Моим… Жене и сынам… поклон в Звенигород…» - но на большее сил уже не хватило.

    Сжимая холодеющую руку старого друга, Иван стоял на коленях над его телом. А вокруг молча сгрудились вперемешку берладники и черниговцы.

2

    В незапамятные времена встал на берегу Десны город Чернигов. За древность спорил ещё с самим Киевом, и не случайно многие черниговские князья вынашивали честолюбивые планы стать когда-нибудь князьями киевскими. Иным это удавалось, иные погибали.