Иван Берладник. Изгой

    В пути спешили, налегая на весла - был разгар осени, если задержаться, можно попасть в самую распутицу и застрять в каком-нибудь городишке до зимы. А если осень будет затяжной, то в Суздаль доберёшься как раз к Рождеству. Мёрзнуть и мокнуть боярину Андрею не хотелось. Он злился на Долгорукого, Ненавидел княжье поручение и в душе поносил себя за то, что вызвался в первый раз везти Берладника в Киев. Свою злость он срывал на узнике - Иван сидел в тёмной конуре под палубой, куда ему раз в день бросали хлеб. Над головой день-деньской скрипели уключинами весла и слышалась заунывная песня гребцов, стучали шаги по доскам палубного настила, а с боков и снизу плескалась холодная днепровская вода, просачиваясь в щели. Пахло дёгтем, рыбой и человечьими нечистотами - те, кому было невтерпёж, справляли нужды прямо на палубу. Ночами было сыро и холодно, да ещё и темно.

    К Чернигову подходили осторожно - хоть и целовал князю Юрию крест Изяслав Давидич Черниговский, а всё же здешним князьям веры не было. Андрей Высокий помнил, как метались они туда-сюда в войне Долгорукого с Изяславом Мстиславичем. Да и сам Давидич в прошлом году хотел захватить Киевский стол, приглашённый киянами. Посему был он ворогом и его следовало опасаться.

    Чернигов ещё не показался впереди - он стоял на берегу Десны и должен был наплыть постепенно, возникая из дали. Пока шли широкой Десной, любуясь на заливные луга, леса и небо. Это были места княжеских ловов - тут запрещалось селиться простому люду, рубить лес, собирать ягоду и пасти скот. Лишь раз или два промелькнули небольшие деревушки.

    Стоявший на носу боярин Андрей первым заметил всадника, что стоял на дальнем, высоком берегу и всматривался вдаль. Заметив ладью, он встрепенулся и пустил коня шагом, торопясь поравняться с плывущими. Судя по броне и оружию, это был не простой вой, а самое малое княжий дружинник.

    - Эгей! Кто такие? - ветер донёс его голос.

    - Люди князя Юрия Долгорукого! - крикнул в ответ боярин. - Из Киева в Суздаль плывём!

    - Причаливай! - всадник замахал рукой.

    - Вот ещё, - боярин велел плыть дальше.

    Но всадник не отставал - он скакал берегом, следуя за ладьёй, как привязанный. И это сильно не понравилось Андрею Высокому.

    - Видать, случилось чего? - нахмурился он. Меняя коней, из Киева в Переяславль можно было добраться за сутки, путь до Чернигова, ежели очень спешить гонцу, занимал два дня. Они в пути были уже три, четвёртый. Видать, что-то приключилось в Киеве, если их ждут. Андрей велел гребцам придвинуться ближе к берегу. Всадник пустил коня в воду. До ближних деревьев было рукой подать, но, кажется, там не таилось засады.

    - Чего ещё случилось? - крикнул боярин, когда ладья встала.

    - Ближе подходите.

    - Ближе не можем, ибо боимся на мель сести. Сказывай так, с чем послал?

    - Послан я от дружины князя Изяслава Давидича вызнать, что вы за люди и с каким делом по Черниговской земле плывёте.

    - Люди князя Юрия Долгорукого. Идём из Киева в Суздаль по княжьему делу, - ответил Андрей. - А боле тебе знать не следует.

    - А не везёте ли чего? Может, торговать надумали?

    - Сказано уже - княжье дело!

    - Ну, раз княжье, так плывите! - и ратник хлестнул коня, выезжая из реки.

    Ладья пошла дальше. Вскоре показался Чернигов в окружении посадов и пригородов. Город старый и богатый. Но первым в глаза бросился не сам Чернигов, а дружина в несколько десятков всадников, что выскочила невесть откуда и поскакала вдоль берега. Солнце поблескивало на шеломах и бронях, виднелись округлые щиты, трепыхались бунчуки на копьях.

    - Поворачивай к берегу! - раздался крик.

    - Ну нет, - скривился боярин Андрей. - Когда захотим, тогда и пристанем!

    Но всадники не отставали. Они преследовали ладью и было в этом преследовании что-то волчье. Дружинники боярина Андрея с тревогой косились на берег, сам боярин надел брони и велел подать себе меч и щит. К Чернигову приставать уже никому не хотелось.

    В то же время все понимали, что бесконечно плыть невозможно. В верховьях уже прошли дожди, Десна полнилась водой и выгребать против течения было трудно. Да и темнело. Гребцы, рассчитывающие вечер провести в Чернигове, с тоской смотрели, как мимо проплывает город.

    Верховые отстали - то ли устали гнать ладью, то ли хотели убедиться, что гости не думают причаливать. Это было странно - видать, что-то случилось в самом Чернигове, раз тут так принимают гостей.

    Ночевать решили на пологом берегу в нескольких вёрстах от города. Был уже вечер, когда ладья остановилась на мелководье. Бросили в воду обвязанный верёвкой камень, попрыгали с борта в воду, для боярина протянули весло, чтобы прошёл, не замочив ног. На самой ладье оставили стражу. Скоро на берегу запылал костёр. В котле булькал и сладко пах рыбий суп. Можно было пострелять птицу, да времени не было.