Иван Берладник. Изгой

    Там стоял весёлый смех и гомон - под прибаутки девок и мамок катался по дорогим коврам живой комок: меньшой княжич Всеволодушка, или, по-гречески, Димитрий. Ирина упорно называла младшего сынка крестильным именем. Было ему от силы полтора года, жил он ещё на попечении мамок и нянек.

    А придёт пора - посадят княжича на коня, приставят к нему пестуна, и будет он учиться науке мужской, ратной. Пока светловолосый пухлый мальчик смеялся заливисто и звонко, но мать что-то не радовалась за сына.

    Юрий немного постоял в дверях, глядя на младшего сына. Троих подарила ему гречанка Ирина, ещё восьмерых - половчанка Мария. Частые роды и сгубили её. Двоих уже не было на свете - Ивана и Ростислава, хворым от рождения был Ярослав, да и Борис тоже последнее время что-то болел, а надёжа-Андрей отдалился и дело отцово предал.

    Ирина заметила мужа, шумнула девкам, те убрались прочь, унеся с собой и малого княжича. Княгиня встала навстречу князю. Юрий сразу заметил грустинки в её глазах:

    - Что-то ты нерадостна, душа моя?

    - Весть худая пришла, - ответила Ирина. - Прослышала я, что ты держишь в заточении Ивана?

    Юрий сразу догадался, о каком Иване идёт речь.

    - Откуда вызнала? - только и спросил он.

    - Отец Константин написал, - молвила жена. - Зело удивляется, как в нашей стране возможно такое варварство - ведь он слуга твой верный. И Святослава нашего берег в Суздале. Кто теперь за княжича вступится, коли его рядом нет?

    - Ничего ты про Ивана не ведаешь, а судить взялась, - рассердился Юрий. - Нет ему веры!

    - Я сына ему доверила! - возразила женщина. - Митрополит за него встал!

    Это уже было серьёзно. Если вправду замешан тут Константин Первый, дело осложнялось. На всякий случай Юрий решил выждать. Пришедшим на другое Утро галичанам было сказано, чтобы переждали ещё Немного дней.

Глава 8

1

    Ежечасно Иван ждал смерти. Каждый раз, когда чуткое поневоле ухо доносило топот копыт, он думал, что это едут за ним. Громкие людские голоса означали, что вороги пришли пешими. Грохот подводы напоминал о близкой казни.

    После нескольких солнечных дней опять пошёл ливень. Опять потоки грязной, смешанной с пылью воды бежали по улицам, заливались в низкое окошко поруба, и скоро солома, на которой лежал узник, пропиталась водой, как недавно на ладье. Ивану пришлось сидеть в грязной луже, пока вода не впиталась в землю, уйдя через щели в брёвнах.

    Однажды он услышал приближающийся грохот подводы, топот копыт и людские негромкие голоса. А потом над головой задвигались шаги и зазвучали глухие удары, от которых замерло сердце - это разбирали, стуча топорами, крышу поруба. По-иному, кроме как выломав брёвна, узника достать было нельзя.

    Яркий свет хлынул в поруб. Затем спрыгнули трое молодцов и с ними кузнец. Иван шарахнулся, заслоняясь рукой.

    - Давай живее поворачивайся! - прогремел с края ямы незнакомый простуженный голос.

    Кузнец старательно сбил с горла Ивана ошейник, молодцы помогли вылезти из ямины. Встав на землю, Иван покачнулся, дыша глубоко и удивлённо. Обернулся на церковку, стоявшую неподалёку, перекрестился, обводя взглядом высокие заборы боярских хором, собравшийся поглазеть на него люд. Дружинники, конные и пешие, мешали, окружив его со всех сторон.

    Кузнец вылез. Ивана толкнули к подводе, и он боком упал на солому, дожидаясь, пока его снова закуют.

    - Надёжней куй, - велел тот же простуженный голос. На сей раз он показался Ивану знакомым. Он с некоторым изумлением узнал боярина Андрея Высокого, что вёз его сюда из Суздаля.

    - Нешто ты меня и в последний путь снаряжаешь? - не удержался от вопроса.

    - Великий князь Юрий Владимирич Долгорукий повелел тебя, холопа, в Суздаль воротить и там в порубе держать во всей строгости, покуда не решит, что с тобой делать.

    Иван задохнулся. Суздаль не Галич. Быстрая и тяжкая смерть заменена долгим умиранием в подземелье на цепи, если не случится чуда и Долгорукий не переменит своего решения ещё раз.

    Подвода затряслась по улицам Киева, направляясь к Подолу, туда, где уже стояла готовая к отплытию ладья.

    Один был у Юрия Долгорукого верный союзник - Святослав Ольжич Новгород-Северский, что тихо-мирно доживал свой век, растя детей, в родном городе. Потому и решили идти через его земли, благо, дорога была уже один раз пройдена.