Иван Берладник. Изгой

    - Ты помолчи, - оборвал его Иван. - Не дери глотку зря. На тебя глядят. Помни - ты князь, - он кивнул на нескольких дворовых людей и дружинников.

    - Князь, - с горечью скривился Олег. - Князь тот, у кого княжество есть. А тот, кто без приюта скитается, тот никто…

    Последние слова больно резанули по душе Берладника. Пусть Святослав Ольжич ныне изгой, а он-то тогда кто? Ему-то за что такая участь? Сперва надеялся он, что вот-вот всё переменится, поможет Долгорукий воротить Ольжичу земли, а теперь чего ждать? Крути ни крути, а путь один - самому выбираться из ямины.

    Оставив юного Олега на крыльце, Иван сошёл на раскисший грязью двор, пересёк его к гриднице, где скучились дружинники. Обычно на привалах привычные к походам берладники развлекали остальных долгими песнями, припоминали байки и былины, но сейчас притихли и они. Захолустный городец, где торчали уже несколько дней, пережидая распутицу и понимая, что застряли здесь надолго, томил всех.

    Вопросительные взгляды обратились на Ивана.

    - Сколько тут торчать? Чего ждём? - спросило сразу несколько голосов. - Промолви, княже! Аль так и загинем в этих лесах да болотах?

    - Как князь Святослав порешит… - начал было Иван.

    - Ты на Святослава не кивай, - остановил его угрюмый берладник со смешным именем Мошка. - Ты наш князь. Мы за тобой пошли, не за Святославом.

    - Точно ли за мной?

    - А то! Каб не ты, давно бы уже отстали. В ватагу какую ни на есть сбились бы - дело, чай, привычное, - Мошка оглядел своих, и берладники закивали головами. - Тебя ради тут сидим, порты на лавках протираем. Вот и ответствуй - чего делать будем!

    Иван глянул через оконце, затянутое пузырём, на грязный двор. В такую непогодь ни зверь, ни птица носа из гнёзда не высунет, да и люди попритихли. Даже тати забились в чащобах в шалаши да землянки и клянут непогодь.

    - А кликну - так пойдёте? - спросил он.

    - Хоть сейчас! - загомонили люди, придвигаясь ближе. - Чего дождь? Чай, не растаем!

    - Ну, тогда… - Иван резко встал.

    Замысел родился в голове и зрел, пока он отдавал приказы, пока шёл через двор к крыльцу и с немногими верными людьми - Мироном, Степаном, Бессоном-купцом и Мошкой - поднимался по всходу.

    На улице вечерело, и повсюду зажгли свечи. Но в покое, где у окна сидел Святослав и смотрел на оконце, было так темно, что князь вздрогнул, услышав скрип двери:

    - Кто тут?

    Свеча озарила пятерых.

    - Не боись, князь, - ответил Иван, выходя вперёд. - Мы это.

    - А, Ростиславич, - Святослав расслабился. - С чем пожаловал?

    - Пришёл я к тебе спросить - доколе мы тут будем стоять? Людишки мои засомневались - мол, не пропасть бы в этих болотах!

    - Не пропадём.

    - Тогда скажи, что дальше с нами будет? Куда нам путь держать, к чему готовыми быть?

    - А откуда я знаю? - Святослав сгорбил плечи. - Куда Юрий Владимирич прикажет, туда и узнаю. Гонца он должен прислать. Вот как пришлёт, так и пойду.

    - А как же я? - Иван бросил косой взгляд на своих людей. Мошка решительно загораживал дверь, а Мирон и Степан Хотянич стояли по бокам от князя. - Мне обещали удел мой воротить…

    - Кто обещал? - скривился, как от боли, Святослав. - Всеволод и Игорь. Где они ныне?… С них и спрашивай!

    - Ну, нет! Я у тебя прежде спрошу. Сам-то ты как?

    - А что я? Сам, чай, видишь - потерял я всё, - Святослав горько вздохнул. - Пошёл под руку Долгорукого… Ходи и ты со мною. Авось выпадет нам удача - отвоюет Юрий удел мой, стану снова князем. Тогда и пожалую тебя…

    - Чем? Деревенькой на прокорм, как боярам своим раздаёшь? Мне ждать недосуг!

    - Жди! - Святослав рассердился. - Изгоям выбирать не из чего!

    Берладники тихо заворчали. Мирон как бы невзначай положил ладонь на рукоять меча - ему показалось, что Ольжич бесчестит его князя. Сам Иван вздрогнул, и решимость его окрепла.

    - Нет, князь, - молвил он, и от звуков его голоса Святослава пробрало холодком. - Есть из чего выбирать. Коль нет у меня ничего, кроме доброго коня, меча да кольчуги, то есть выбор - кому из князей служить. Ты сам говорил, что почти вся Русь поднялась - волынцы воюют со смольянами, смольяне с черниговцами, черниговцы с владимирцами, те с новгородцами, рязанцы с киянами. Авось сыщу господина удачливее тебя.

    - Ты… уходишь? - вымолвил Святослав. - Бросаешь меня?

    - Нет, - оскалился Иван. - Просто кончена моя служба. Пришла пора отъехать, другому князю послужить. Так что давай рассчитаемся, сколько ты мне должен в уплату, да и поеду я. А то ночь скоро.

    Святослав выпрямился. Горечь победила в нём удивление и страх:

    - Вон как ты заговорил? Пёс! Поганый пёс!

    Он не договорил - сверкнула железная полоса и меч Мирона дрогнул у самого Святослава лица.

    - Ты князя моего не бесчести! - процедил он. - Я ему служу, не тебе!… Тряси мошной, да живо!

    - Откуда мошна-то? Сам ведаешь - дороги дальние, пути трудные… - Но взгляд метнулся в уголок, под лавку, и Иван вскинул руку.

    - Поганым половцам ты нашёл и соболей, и паволоки, и злато-серебро. А для своих, русичей, и гривны серебряной нету?… А ну-ка, Бессон, пошарь под той лавкой.