Иван Болотников

Васюта вышел из леса, но ступил к крепости с неохотой. Угрюмо подумал:

«Иванка на рожон лезет. Один бог ведает, что это за люди. Тут недолго и башку потерять».

Воины окружили парней и повели в крепость. Болотников шел спокойно и с любопытством разглядывал деревянный городок, усеянный приземистыми сосновыми срубами. Посреди крепости высился дубовый храм со шлемовидными куполами и шатровой звонницей.

– Куда поведем, Тереха? В пытошную аль к воеводе? – спросил вожака-десятника шедший подле Болотникова воин.

Тереха еще раз оглядел парней, почесал загривок и порешил:

– Успеют в пытошную. Пущай допрежь сотник опросит.

Вскоре Болотников и Васюта предстали перед огненнорыжим бородачом в суконном темно-синем кафтане с золотыми петлицами. Был он плотен, с коротким приплюснутым носом и с острыми цепкими глазами, которые не просто смотрели, а буравили, пронизывали насквозь.

– Что делали на засеке, милочки? – прищурив колючие глаза, вкрадчиво вопросил сотник.

– А ничего не делали, – пожал плечами Болотников. – Шли себе – и вдруг завал.

– Не шли, а таем пробирались. Добры люди по дороге ходят, вы же засеку доглядывали и воровской умысел держали.

– Навет, батюшка, шли мы с чистыми помыслами. Клянусь богом! – размашисто перекрестился Васюта.

– Полно, полно, милок. Оставь бога в покое. Лихие вы людишки. Небось, засеку норовили спалить? Поганым продались!

Голос сотника загремел по Воеводской избе, а глаза стали еще более злыми и ехидными.

– Напраслину несешь, сотник. Ужель за врагов нас принял? – резко бросил Болотников.

– А про то кнут сведает. В пытошную лазутчиков!

Караульные вытолкали парней из Воеводской и потянули в застенок.

«Вот и дошли до Поля», – с горечью подумал Болотников.

Васюта шел понурив голову. Глядел в гривастый затылок Терехи и так же с угрюмой обреченностью раздумывал:

«Отгуляли. От Багрея вырвались, от стрельцов ушли, а тут сами под топор сунулись».

Впереди показался вершник в нарядной одежде. На всаднике – охабень ¹⁸⁴зеленого бархата, с отложным воротником, шитым красным шелком и тонкими серебряными нитями; полы опушены бобром и низаны мелким жемчугом. Под охабнем виднелся малиновый кафтан, опоясанный желтым кушаком с кручеными кистями в бисере. За кушаком – чеканный пистоль с короткой рукоятью в дорогих каменьях.

Воины посторонились, толкнули парней к обочине, сняли шапки.

– Здрав будь, воевода!

– Здорово, молодцы! Кого ведете?

– Да вот у засеки пымали. В пытошную, Тимофей Егорыч.

Болотников глянул на воеводу, и глаза его изумленно поползли на лоб.

«Бог ты мой! Да это же…»

– В пы…

Воевода поперхнулся. Спрыгнул с коня и торопливо шагнул к Болотникову.

– Иванка!.. Вот так встреча!

Обернулся к воинам.

– Отпустить! То мои люди.

Наступил черед удивляться караульным. Растерянно захлопали глазами, а воевода громко повелел:

– Ступайте! Все ступайте!

Караульные обескураженно повернули вспять, а воевода крепко обнял Болотникова.

– Вот уж не чаял с тобой свидеться. Знать, сам бог тебя послал. Ну, обрадовал!

– Здорово, Федор. А тебя и не узнать, боярином ходишь.

Федька Берсень тотчас оглянулся по сторонам и чуть слышно молвил:

– Забудь мое имя, Иванка, иначе ни тебе, ни мне головы не сносить. Здесь я для всех воевода Тимофей Егорович Веденеев… А это кто с тобой?

– Побратим мой – Васюта Шестак. От смерти меня спас, а теперь вот вместе по Руси бредем да горе мыкаем.

Федька крепко обнял и Васюту, а затем взметнул на коня и повел рукой в сторону нарядного терема с шатрами, крыльцами и перевяслами, украшенными затейливой резьбой.

– То мои хоромы. Идите за мной.

У крыльца встретила Федьку многочисленная челядь, согнувшись в низком поклоне.

Федька кинул поводья холопу и приказал:

– Тащите в покои снедь и вино. Да попроворней!

Пригласил Болотникова и Васюту в свою горницу, скинул на лавку охабень с кафтаном и опустился на лавку, оставшись в голубой шелковой рубахе.

– Запарился, братцы. Надоела боярская одежда, да высок чин требует… Что по первости прикажете, други? Гуся жареного али пирогов с осетром?

Глаза Федьки весело искрились, и по всему было видно, что он несказанно рад нежданной встрече.

– Опосля пир. Ты бы нас в баньку, воевода. Ух, как охота! Грязи на нас по пуду. Почитай, забыли, когда и веником хлестались. Уж ты прикажи, отец родной, – с улыбкой произнес Болотников.

– Прикажу, немедля прикажу!

Поднялся с лавки, толкнул ногой низкую сводчатую дверь, крикнул:

– Эй, Викешка!.. Викешка, дьявол! Приготовь мыльню. И чтоб не мешкал!