ИВАН БОРОДУЛИН

Он поднял нас, как команда. Кидаемся вперед. Вижу, как Николай Расохин прямо с бруствера, распластав­шись в воздухе, прыгает на спину удирающему рослому немцу. Но что это? Фашист захватывает руки Николая и вместе с ним скрывается за поворотом траншеи преж­де, чем мы успеваем что-либо предпринять. Прыгаю в траншею и бегу в том направлении, куда унесли Расо-хина. Прошиваю очередью из автомата двух гитлеров­це?, выскочивших навстречу.

Вдруг завыла сирена. Слышу топот — немцы бегут с обеих сторон траншеи. Положение критическое. Даю ракету к отходу и швыряю за поворот гранату. Рвутся «лимонки» других разведчиков. Выгадав несколько се­кунд, успеваем одолеть стометровку и проволоку. Что есть ду::у летим к спасительному кустарнику, но уже под пулями.

Мы проскочили половину расстояния, отделявшего нас от старого окопа, когда немцы открыли загради­тельный минометный огонь перед своей обороной. Дым и пыль от разрывов закрыли нас от прицельного огня, и мы поочередно ссыпались в окоп, где сидела группа

*

PAGE70

прикрытия. Не успели отдышаться, как фашисты начали довольно точно бить снарядами и минами по нашему непрочному укрытию. Быстрыми и короткими перебеж­ками наша группа захвата вышла из зоны обстрела и укрылась за надежной скалой в ожидании остальных товарищей. Считаем раненых. Сергей Власов держится за локоть правой руки. Разрезаем гимнастерку — пуля лишь задела кожу. У Вани Ромахина в крови все лицо: с ходу наскочил на колючую проволоку. Остальным по­счастливилось— ни царапины. Собирается группа при­крытия. Двое молодых разведчиков серьезно ранены осколками мин. Живы-здоровы две наших девушки, за которых мы волновались больше всего. Нет Саши Плу­говой и еще одного разведчика, впервые принимавшего участие в поиске.

Ждем. Прошло несколько часов. Давно успокоились и не стреляют немцы, а мы не уходим. Таков закон раз­ведки— не имеешь права уйти, пока не сделаешь все от тебя зависящее, чтобы выручить товарища. Даже убитого разведчика мы не имеем права похоронить на нейтральной полосе — тело надо вынести.

Николай Верьялов и Виктор Иванов уже вызвались пойти на поиски убитых — мы в этом уже не сомнева­лись,— как вдруг из-за скалы на четвереньках выполз­ла Плугова. На спине ее, привязанный ремнями, безжиз­ненно обвис Володя Петров. Девушку освободили от брашной ноши. Саша тяжело и прерывисто дышала, золосы слиплись на лбу, по лицу текли грязные струйки, руки дрожали. Поникшая, обессиленная, она припала к земле, плакала.

Потом спросила:

— Он жив?

— Нет, Саша.

Плугова опять заплакала, совсем по-детски, всхлипы­вая и не утирая слез.

Немного успокоившись, Саша рассказала, что про­изошло.

Володя Петров, опекая девушку, все время находил-< и рядом в старом окопе, уговаривал не бояться, если будет страшно.

— Он, — рассказывала Плугова, — все учил меня, что делать, если немцы пойдут, но ничего не говорил, что делать, если они… из минометов…

— Он сам не знал, Саша. Он сам первый раз, — вставил я.

— Да, наверное. Но когда начался этот ужас, посы­палась земля, он, понимаете, закрыл меня. Он живой был, когда я его перевязывала. И когда тащила — жи­вой. И вот…

Плугова снова заплакала. Ей налили спирту, а заодно приложились к фляжкам сами — так худо и тяжело бы­ло на душе.

Потеряли двух товарищей, двое ранены, «языка» >н '. Хуже не придумаешь.

Конечно, война есть война, но и там трудно привык­нуть к потерям. Мы не смотрим друг другу в глаза — каждый почему-то чувствует и свою долю вины за не­удачу и гибель товарищей.

Но пока мы живы — надо драться и мстить. Кладем и по Володи Петрова на плащ-палатку, четверо берутся 1л углы, и Володя плывет над ничейной землей в свою последнюю дорогу.

В своих траншеях нас встречают Балухин и капитан Терещенко—теперь он командир разведки полка. С тя­желым сердцем доложил я о неудавшемся поиске, осо­бо подчеркнув, что Расохина немцы унесли живым.

PAGE72

— За Расохина не беспокойтесь. Вряд ли он вообще заговорит с немцами, —пытался утешить капитан.

— Мы не сомневаемся в Николае. Но на всем взводе пятно — разведчик в плену.

— Вы сделали, что смогли, а сейчас ведите взвод на Шпиль и отдыхайте. Раненых — в санчасть.

На следующий день на полковом кладбище мы похо­ронили Володю Петрова. Зашили в шу»щ-палатку, опу­стили в неглубокую яму, с трудом выдолбленную на склоне сопки, и дали прощальный залп из автоматов. На холмик поставили небольшой деревянный обелиск с красной железной звездой и поклялись отомстить.

А безымянную сопку, где мы потеряли Расохина, во всех донесениях и сводках стали называть Расохинской

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

НОКАУТ В ТРАНШЕЕ

Двое суток мы отсыпались, приводили себя в поря­док, а потом снова стали готовиться к захвату «язы­ка»— приказ есть приказ.

Предложения, как взять немца с переднего края,

али многие разведчики. У некоторых созревали та­кие планы, что диву давался даже бывалый специалист Дима Дорофеев.

Был~в нашем взводе один человек, Николай Негода, черный, красивый, высокий украинец. И вот этот Негода к землянке у капитана, когда шел малый военный совет,

< 1мым серьезным образом выдвинул свой план захвата

< языка».