Иван – дурак

   Есть Ване хочется больше, чем спорить, и он с удовольствием доедает пирог – готовит тётя прекрасно, хоть Ване особенно не с чем сравнивать. Доев, он тоже отпивает от своей чашки и наклоняется над столом, заглядывая в сканворд. Страница заполнена почти на половину и разрисована на полях ручкой – Ваня и забыл, что когда-то его начинал, но почерк явно не Василия Петровича.

– Хочешь, тоже поищем? – спрашивает парень вдруг.

– Хочу, – соглашается Ваня тут же, не успев задуматься.

   Потому что неуместно любопытен.

Глава 3

   Гораздо удобнее рассматривать витрины со светом, но, поднявшись на второй этаж, Ваня отчего-то медлит и сначала проходится по залу в полутьме, вспоминая летающие стулья и распахнутые шкафы. Парень наблюдает за ним с усмешкой, сложив на груди руки, и Ваня чувствует себя еще неуютнее и нелепее под его взглядом. В отличие от пришельцев – или кто бы они ни были – он имеет полное право находиться здесь, это его работа, и Ваня со злостью бьет по кнопкам, включая все лампы разом.

   Оборотень за его спиной хмыкает и только теперь вальяжно идет по залу, засунув руки в карманы джинс. Шкафы выглядят так же, как и в первый день, когда Ваня увидел их – по крайней мере, на его взгляд, но, присмотревшись, он вспоминает те черепки, которые сам раскладывал по полкам прошлой ночью. Вроде, сложенное более-менее соответствует табличкам, и он тщательно проверяет полку за полкой, рассматривая камни, палки и грубые поделки древних людей. Он в детском саду делал подобные. Кажется абсурдным, что ночная гостья пришла за одной из палок, и Ваня высматривает что-нибудь поновее. Его взгляд привлекает проржавевшее кольцо – несмотря на старость, оно сохранило кованный рисунок и неплохо смотрится рядом с остальным металлоломом.

– Может, это? – предполагает Ваня неуверенно.

   Парень мгновенно оказывается рядом и даже приподнимается на цыпочки, чтобы получше рассмотреть кольцо. Он вглядывается в него слишком тщательно для своего пренебрежительного тона, и цокает языком.

– Это? Нет, зачем ей какая-то столетняя железяка.

– Здесь и нет ничего другого.

– Не может быть. Она не приходит просто так.

   Он говорит о ней как о чем-то опасном, и Ване невольно становится не по себе – женщина не выглядела сильной, но он помнит острые когти. После первого зала они осматривают следующий, витрину за витриной, Ваня и он. Оборотень, парень, чувак, пришелец, фиг-знает-кто, Ваня злится на него даже в собственных мыслях и не выдерживает.

– Слушай, я не могу никак тебя не называть. Давай придумаем тебе хоть какое-то имя?

– Легко! – откликается тот из другого угла комнаты. – Какое? Василиса?

   Василисой звать его не хочется, но это имя застревает, крутится в мыслях, вытесняя любое другое – или у Вани просто нет фантазии. Пока он пытается придумать имя приличнее, парень заканчивает осматривать шкафы.

– Нет, здесь точно нет ничего, – заключает он, недовольно морщась.

   Ваня и сам не рад, что согласился пойти с ним, что вообще поднялся прошлой ночью наверх и заговорил с той женщиной. Его новый "друг" оглядывается вокруг, явно не собираясь сдаваться.

– Зачем мы вообще пытаемся найти ту штуку? – Ваня спрашивает.

– Как это зачем? Мне тоже интересно! Что она такого тут увидела, что тебя задарила.

   Существуй рабство, Ване тоже было бы интересно, на что променяли его шкуру, и на миг он даже исполняется сочувствием к своему раздражающему подарку. Всего на миг, ведь тот деловито обходит его по кругу и тыкает пальцем в лоб, будто это Ваня дурак, не сообразивший очевидного.

– Так. А где ты нашел её?

– Там, – Ваня неопределенно машет рукой вперед. – В реставрационной.

   Где реставрационная, парень тоже явно в курсе, он уверенно подходит к двери, но открывает ее осторожно. В комнату он входит первым, Ваня – за ним, невольно снова ожидая нападения. Никто не бросается на него с порога, и он включает свет – нормально освещенная, комнатка кажется совсем крошечной. Стеллажи, пол, подоконник – всё в ней заставлено коробками и мешками, и им понадобится не одна ночь, если они хотят перебрать их все.

– Так, хорошо, – парень вбирает воздух носом, часто нюхая, как собака. – Ты увидел её здесь. Что дальше?

– Да ничего особенного, она тоже все раскидала здесь. Бросилась на меня, едва я вошел. Я стал защищаться, схватил фонарик, включил его…

– Фонарик?

– Ну да, вот же он.

   Ваня показывает на фонарик – он лежит там же, где его оставили прошлой ночью, видимо, реставраторы отдыхают летом или в нём не нуждаются. Парень морщится, сосредоточенно, опять часто двигает носом, уже напряженно.

– Покажи, – он командует.

   "Сам смотри" – хочет огрызнуться Ваня, но почему-то вместо этого слушается и берет фонарик в руку. Рукоятка ложится в ладонь легко, пальцы снова находят кнопку, включая, и комнатка озаряется золотисто-алым светом, перекрывая свет ламп. Парень пораженно присвистывает. Светит фонарь, конечно, прикольно, но почему-то Ваня уверен – поражен он не цветом или особенностями оптики.

– Проведи по коробкам. Только медленно.