Иван - дурак(СИ)

- Вы даже не представляете, как мы попали, - говорит он, наконец.

Звучит не очень воодушевляюще, но Лешка совсем не пугается, напротив - его глаза загораются веселым азартом, и Ваня сглатывает ком в горле. На его унылый взгляд, в "попасть" нет ничего интересного. Перевертыш резко разворачивается и обвинительно тыкает в Ваню пальцем, словно это он во всем виноват:

- Я говорил тебе: поехали мимо. Я говорил тебе: не бери это дерьмовое перо.

С этим Ваня не может поспорить - правда, говорил, но не говорил ни слова про ворожбу на машине, про дворец за трехметровой стеной, про как две капли воды похожих вышибал, ни про что вообще. Возмущенный, он открывает было рот, чтобы прямо в лицо выплеснуть накопившееся раздражение и запретить уже пить из его кружки и есть из его тарелки, но Лешка успевает первым.

- Давайте по порядку, - предлагает он. - Кто это был? Разве он не должен быть мертв? Это же...

Перевертыш не дает ему договорить, резко вскидывая палец, как будто имя непроизносимо, а, произнесенное, приносит беду.

- Это сам царь.

- Какой, нафиг, царь? - хмыкает Лешка, решив блеснуть своей четверкой по истории. - Николай, что ли? Нет больше никаких царей.

- Салтан, какой же еще.

Волшебные имена и вещи поражают его явно меньше, чем самого Ваню - он больше него любит фантастические фильмы, и видимо это кажется ему прикольным приключением без последствий. Лешка не самый рассудительный член их семьи, но "сообразительный" про него можно было бы сказать точно.

- У Вани есть фонарик, который прям невероятно восторг этого вашего царя. Кстати, ты где его взял?

- В НИИ нашел.

Этого объяснения Леше вполне достаточно, он кивает и продолжает:

- Видимо, это какой-то супер магический артефакт. Перо, он сказал? Это понятно, - он кивает собственным мыслям. - Непонятно, почему он не отобрал его, раз штука такая ценная? Как твой приятель думал?

Никакой он не приятель Ване, но он снова не успевает об этом рассказать - Лешкин вопрос любопытнее их взаимоотношений. Пойманный собственным же вопросом, перевертыш сначала независимо пожимает плечами, словно не знает ответа - так ярко и оскорблено, что даже Ваня понимает - знает, на самом деле. Он пожимает плечами снова, настойчивей, и молчит так долго, невинно глядя по сторонам, что даже Леша устает ждать - он вздыхает и встает, тоже направляясь к душу. Только тогда перевертыш говорит - может, он решает, что лучше Ване узнать об этом от него, чем узнать слишком поздно, при других обстоятельствах.

- На самом деле, не все подряд могут их трогать, - признается он неохотно.

Возвращается Лешка мгновенно и садится поближе, придвигая к перевертышу стул. Ему явно стоило вместо Вани остаться работать по ночам в НИИ - у всей этой истории был бы более благодарный главный герой. Перевертыш морщится, вздыхает, но всё-таки говорит.

- Их называют сокровищами Кощея - угадай-ка, почему. Только те, в ком есть кощеева кровь, могут воспользоваться ими. Не так уж мало, на самом деле, достаточно иметь хоть каплю, быть хоть пра-пра-пра-правнуком его пра-пра-правнучки. А Кощей был плодовит.

- Поэтому он предложил мне работу?

Ваня подозревал, что не за сообразительность, но мог в душе надеяться на своё уникальное обаяние. Очень хотел бы, но даже это - не его талант.

- Ну конечно, гений! - перевертыш вскидывает руками, будто высшей глупостью было предположить другую причину. - Салтан думает, ты один из них, чья-то седьмая вода на киселе, потому можешь касаться зачарованных предметов. Не так уж мало, но и не так уж много, чтобы вообще вас не считать.

- Но он сам брал фонарик, твой Салтан, - вспоминает Ваня.

- Брал, да? Никак не сдается, бедняжка, - хмыкает довольно перевертыш, и поясняет. - В Салтане много кощеевой крови, как в прямом внуке. Просто он проклят. Может увидеть их, коснуться, но не может воспользоваться, - парень усмехается уголком губ, как будто сам приложил к проклятью руку. - Сильная ворожба.

От этой усмешке Ване не по себе, и он поводит плечами, прогоняя пробежавший по спине холодок. Леше ни по чем проклятья, он делает другой вывод - куда более применимый на практике.

- Значит, и я должен включать волшебные штучки, - соображает он, воодушевившись.

Фонарик лежит с ними, на столе, и Леша берет его раньше, чем Ваня успевает помешать. Он подкидывает его в руке, тем же движением, каким делал это Ваня, и, не рассматривая, жмет на кнопку включения. Ничего не происходит - ни в первый раз, ни во второй, ни когда Леша с минуту непрерывно щелкает кнопкой.

- Сломался он, что ли, - бросает Леша недоуменно.

Ваня понимает, что думает брат, понимает его невысказанный вопрос, и снова сглатывает ком в горле. Он не хочет ни говорить об этом, ни думать - никогда, никогда, и Леша не говорит больше об этом - тоже. Он кладет фонарик на место, но не настолько глуп, чтобы не понять намеков - его никто не проклинал. Прямо сейчас, при нём, Ваня не решается проверить, работает ли на самом деле фонарик - слишком очевидным будет ответ. Пытаясь сменить тему, он спрашивает у перевертыша другое, не столь важное, но тоже дразнящее его любопытство: