Иван - дурак(СИ)

Выйдя к лифту, Ваня слышит шипение с лестничной клетки и насторожено заглядывает за дверь, ведущую на лестницу. Перевертыш тут же хватает его за ворот и затягивает к себе, словно даже взгляды соседей сейчас могут быть опасны. Он почему-то прижимает его к стене, как будто Ваня пытается сбежать и как будто его маленькая тушка способна помешать этому.

- Слушай сюда, - шепчет он сбивчато. - Поедешь с ними. Согласишься на работу. Поймешь, что он от тебя хочет и вернешься. Самое главное - ни слова обо мне. Вообще.

Ваня настолько поражается перемене - после бравады о крутости его способностей перевертыша - что даже не соображает убрать от себя его руки. Они так и стоят, близко, и Ваня видит, как побелели даже его торчащие огромные уши. Как ни странно, Ваня не может найти в себе радости его страху.

- Разве ты не поедешь со мной?

- В первый раз его поразило перо. Но второй раз ему ничто не мешает присмотреться внимательнее.

- Думаешь, он не спросит, куда делась собака?

Парень досадливо цокает языком, морщась, признавая его правоту.

- Может, и спросит. Выкинул, скажи. Скажи, сдохла.

Ваня-то скажет, но даже ему бы показалось странноватым объяснение - парень понимает это, отступает от Вани и принимается дергано ходить по кругу, кусая костяшки. Он не просто напуган - он в ужасе от идеи узнавания, понимает Ваня. Нужно это запомнить. Перевертыш мечется так всего несколько секунд - Ваню ждут снаружи, и машет рукой, прерывая спор самого с собой.

- Нет, плохой вариант. Ладно, я пойду. Посмотри, они еще там?

Ваня выглядывает в окно, всматриваясь. Его ждут два больших черных джипа, и один бугай стоит снаружи, недвижимо, не касаясь телефона и даже не посматривая на часы.

Обернувшись, чтобы ответить, Ваня видит уже знакомую, серо-бурую псину.

---

Конвоир не здоровается с ним, ни кивком, ни словом, еще круче Василия Петровича - только молча открывает заднюю дверь джипа, пропуская. Собака запрыгивает первой, поджав хвост, и Ваня испытывает странное желание утешить животное - он не живодер, и приходится напомнить себе, что под серой шерстью всё тот же противный, надоедливый парень. Они едут долго, в тишине, даже без радио, Ваня не решается попросить включить музыку и даже начинает скучать по болтовне перевертыша. Без неё Ваня прикрывает глаза, прислонившись к стеклу, всего на минутку, и просыпается только когда машина останавливается у порога дома Салтана - и то не сам, а от мокрого собачьего носа.

Дверь открывается, и еще сонный Ваня вываливается наружу, потирая глаза. Пока они ехали, начало темнеть, и огромный, украшенный башенками дом залит закатным светом. Лестница выглядит еще дороже, территория - еще больше, елочки - еще ухоженнее, чем показалось Ване в первый раз, и где-то вдали он слышит плеск фонтана. Он хотел бы прогуляться здесь, рассматривая богатства, превосходящие обложки самых модных журналов, но охрана стоит вдоль дорожки, ведущей к дому, и у Вани есть только один путь. Зевнув еще раз, он поднимается по лестнице, стучит и, не дождавшись ответа, открывает незапертую дверь. Собака остается сидеть у основания лестницы, опустив уши, и Ваня идет без него.

Внутри как будто не ждут его, и в одной из дальних комнат Ваня слышит приглушенные голоса. Немного постояв, для приличия, у порога, он идет на звук - в ту же комнату с огромным столом, куда Салтан привел его в прошлый раз. Салтан там, в том же сером халате и домашних штанах, один, и голоса смолкают, едва Ваня переступает порог. Он сидит за столом и широко, благодушно улыбается, завидев Ваню - при всем желании, Ваня не может поверить, что этот человек искренне желает ему хорошего.

- Садись, сынок. Проголодался?

- Нет, я ел недавно.

- Знаю я вас, молодых, - шутливо грозит Салтан пальцем. - Вы всегда хотите. Сейчас принесут.

Возразить у Вани не получается, стол опять заставляют всевозможной едой - хотел бы Ваня иметь дома хоть одну служанку, из тех, что носятся по дому, принося блюдо за блюдом. Физически - он просто не может больше есть, но Салтан смотрит так настойчиво, что ему просто приходится положить хоть что-то в свою тарелку. Единственное, от чего Ваня бы сейчас не отказался, так это тётины огурцы далеко-далеко отсюда.

Салтан постукивает по столу костяшками левой - с половиной пальцев - руки, и умиленно смотрит на него, как на младенца. Ване не по себе от этого взгляда, как будто его откармливают и скоро сожрут целиком. Салтан ждет ответа. Ваня сам сел в машину, сам вошел в его дом, и, не спрашивая, Салтан уже знает Ванин ответ. Но он спрашивает, давая иллюзию выбора; добровольности и согласия.

- Подумал ли ты над моим предложением? Или надо больше времени?

Сложно не верить его ласковому тону, и Ваня невольно расслабляется и кивает.

- Я согласен. Если это не опасно.

Салтан хмыкает - с показным облегчением, будто сомневался - и дружески хлопает его по плечу.

- Это уже от тебя зависит, сынок.