Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное

Гирин, герой романа «Лезвие бритвы», утверждал огромную силу духа человека, подчиняющего себе непреодолимые внешние обстоятельства. Николай Федосьевич, много лет прикованный к инвалидному креслу, сумел провести гигантскую научную работу и завершить труд, с которым едва ли справился бы и совершено здоровый человек. Развитый, тренированный ум подчинил себе психические силы организма. Николай Федосьевич писал: «В области же науки я имею огромный запас прошлого опыта исследователя и экспериментатора, который пока ещё придает моему мышлению столь мощную силу научной инерции (в лучшем понимании последнего слова), что её можно сравнить с катком, сминающим всякие психоневрозы. Эта сила многолетней инерции позволила мне справиться с различными и многочисленными тяжкими недугами и дала возможность при очень тяжелом физическом состоянии закончить свою “Атлантиду”…»[272]

Два учёных мечтали о встрече друг с другом – и не смогли осуществить своё желание. Жиров был парализован. Иван Антонович договаривался с ним о визите, но мешали неожиданные сердечные приступы.

Николай Федосьевич был внимательным читателем всех новых произведений своего эпистолярного друга. В своём последнем письме, датированном декабрём 1968 года, он говорит, что с удовольствием, а в некоторых местах прямо-таки с наслаждением читает «Час Быка». В 1970 году учёного не стало.

Ныне в Москве под эгидой Российского общества по изучению проблем Атлантиды (РОИПА) и редакции альманаха «Атлантида: проблемы, поиски, гипотезы» создан музей Атлантиды им. Н. Ф. Жирова. Монография Николая Федосьевича, к созданию которой причастен Ефремов, считается непревзойдённым трудом по атлантлогии.

«Броненосец с пробоиной»

1965 год, по тибетскому календарю год белой змеи, начался тяжело – весь январь и март Иван Антонович и Тася проболели: возможно, это было расплатой за позднюю поездку в Крым. Продлив вторую группу инвалидности, с 20 марта Ефремов уехал в Малеевку, в дом творчества писателей. Лето провёл в Москве. Сердце сдавало. В сентябре – традиционная поездка по Волге, затем хотелось вновь в дом творчества – использовать улучшение состояния, чтобы написать наконец книгу: популярная палеонтология с происхождением человека и взглядом в будущее. В Москве сосредоточиться было крайне трудно: звонки, визитёры, письма, журналисты.

Ноябрь – тягучий, тёмный, на постельном режиме. Декабрь – в Малеевке.

С надеждой встречали Ефремовы Новый год. Иван Антонович следил, каким будет каждый наступающий год по восточным приметам. 1966-й – год белой лошади – должен был быть куда как лучше предыдущего. Однако январь не обрадовал. Иван Антонович грустно отвечал на звонки друзей: «Болел и болею». Хлипкий пошёл народ…

От Аллана вести доходили редко: он работал в Камбодже.

В феврале – начале марта 1966 года в Москву приехала весёлая итальянская чета, словно сошедшая со страниц ефремовского, романа: литературоведы-слависты Леоне Пачини-Савой и его жена Ида Бонетти. Иван Антонович переписывался с ними на русском языке, они доставали по книжным магазинам и присылали для него редкие журналы и книги, обсуждали новинки литературы. Радушный хозяин и тактичная, милая хозяйка очаровали итальянцев. Но на восторженные благодарственные письма ответ пришёл очень не скоро…

6 марта Иван Антонович отдыхал после обеда, когда в дверь позвонили. Пришли из домоуправления. Открыла Таисия Иосифовна. Ефремов услышал наглый мужской голос. Как они смеют хамить его Тасеньке?!

Иван Антонович резко вскочил с дивана – и сердце замерло. Дыхание прервалось. Воздух словно не хотел входить в лёгкие. На лицо навалилась огромная пуховая перина и медленно, медленно душила. Сознание оставалось ясным. Иван Антонович был готов к лёгкой смерти от сердечного приступа. Но это мучительное удавление. Она уже близко – черта Беспредельности. Из горла пошла кровь с водой.

Тася, шприц, укол. Недолгое забытьё.

Скорая, затем вторая. Врачи хотели тут же отправить Ивана Антоновича в больницу, но жена решительно не дала этого сделать и этим второй раз спасла жизнь мужа: в столь тяжёлом состоянии больного нельзя было перевозить.

Примчалась Мария Фёдоровна Лукьянова. Она рассказывала: «Уже два часа прошло после приступа. Иван Антонович в постели лежит, пытается улыбнуться, а у самого кровь из уголка рта тянется. Чудинов ходит из угла в угол. Иван Антонович ему говорит: “Ничего, Пётр Константинович, не беспокойтесь. Со мной ничего не будет. Я не позволю Орлову говорить над моим гробом речь”»[273].

Кардиологи констатировали: 6 марта Ефремов пережил острый приступ кардиальной астмы с отёком обоих лёгких. Выздоравливать придётся не меньше полугода. Если получится выздороветь…