Иван Ефремов. Издание 2-е, дополненное

Сейчас нам всем навязывают мысль о том – фактически с детства, что любовь, во-первых, слепа, во-вторых, отчуждена от человека – в том смысле, что она человеку не помогает, она мешает человеку, она приводит его к жизненным катастрофам, поэтому зачастую её необходимо преодолевать. Она эгоистична, поскольку думает только о себе, она спелёнывает и так далее.

Есть одно очень интересное указание в «Туманности Андромеды», которое стоит многих томов исследования, касающееся того, как Иван Антонович понимал истинную любовь. Перед судом чести и права заслушивают двух участников тибетского опыта, выживших Мвена Маса и Рен Боза, идёт обсуждение, и встаёт известный психолог Эвда Наль и говорит: у меня есть дополнение, я хочу выступить касательно того, что нам здесь наговорил Рен Боз, как он искусно занялся здесь самоунижением, частично, конечно. Что отвечает председатель? Он говорит: какие ваши основания? – она отвечает: я его люблю. Что отвечает председатель? – хорошо, вы выступите в установленном порядке.

Слово Эвды является разъяснителем, истинным выразителем смысла того поступка, который совершил её возлюбленный, сумасшедший математик.

Не будем же мы всерьёз говорить, что у железной Эвды Наль сдали нервы, она стала лепетать: я его люблю, дайте мне сказать, не дам любимого на поругание. Ну, разумеется, нет. Речь идёт о том, что заявляя о любви к человеку, Эвда Наль заявляет о том, что мотивационная сфера этого человека известна ей лучше, чем кому бы то ни было, лучше, чем ему самому, и поэтому она имеет право свидетельствовать последнюю истину об этом человеке.

Стоит заметить, что правосудие в ефремовском обществе сущностное, содержательное. Людей прежде всего интересует, каковы мотивы совершаемого, поскольку часто мотивы и деятельность двоятся, не часто, а почти всегда, и мы в своём внутреннем самоанализе обязаны давать безусловный этому отчёт.

И, конечно, мы должны понимать, что вечно так продолжаться не может, что должен быть перейден рубеж, когда основы человеческого существа будут объединены в некое единое целое, в целую человеческую личность, которая будет связана со всеми слоями своей психики, которая будет открыта миру. В «Часе Быка» Иван Антонович пишет ещё одну замечательную идею, он говорит устами Вир Норина: вы никогда не выйдете в большой космос, никогда не увидите другие планеты, другие цивилизации, пока не допустите внутри себя беспредельность. Вы не поймёте беспредельность мира, пока внутри вас конечность, сжатость, закапсулированность. Вы будете во внешний мир транслировать свой внутренний психологический опыт. Он поражает тормансианских учёных, которые убеждены, что эти вещи вообще никак не связаны, что внутренние психологические установки учёного – вообще табуированная тема, не подлежащая обсуждению, это его личное дело, а вот то, что он делает в науке, – это дело общественное, и это мы будем обсуждать.

Здесь видятся корни отношения к науке, особенно к науке будущего, корни того самого онтологического дуализма. Диалектика внутреннего и внешнего.

То же самое – и известное противостояние в «Часе Быка» Грифа Рифта и Фай Родис. Неоднократно они сталкиваются в своих разных оценках, в разных подходах к ситуации на планете. Вы помните, всякий раз Гриф Рифт отступает. Он сосредотачивает всю свою волю, пытаясь убедить Фай в том, что его оценка более адекватна, что следует поступить согласно ей. И всякий раз он сам отступает, признавая её превосходство. Почему? Вряд ли потому, что Фай Родис на несколько лет больше занималась йогой, поэтому у неё в несколько раз больше психоделические ресурсы кармы, и поэтому она ими давит, как кирпичом. Наверное, нет.

За Фай Родис стоит сострадание и любовь. За Гриф Рифтом не стоит сострадания к планете, не стоит любви. Стоит его личная любовь, которую он потерял и которую он боится потерять вторично, и этим страхом болен. Речь здесь не идёт опять-таки об энергонасыщенности участников этого общения, речь идёт о том, за кем правда, и оба они это чувствуют, несмотря на все рациональные аргументы, которые они используют.

Связь между теоретическими полюсами, между Шакти и Тамасом, между Инь и Ян, сознанием и подсознанием – зыбкая и неустойчивая. Недаром всем известный восточный символ инь-янский – дельфинята, которые друг вокруг друга кружатся – волнообразен (показывает руками). Путь нелинеен.