Иван Грозный. Народное воззрение на деятельность Иоанна Грозного

Известный наш исследователь народной поэзии Г.Вейнберг полагает, что «пробел, существующий в исторической поэзии до Ивана Грозного, образован не отсутствием песен, а утратою их или еще не совершившимся открытием[4]. Не могу согласиться с этим мнением нашего многоуважаемого ученого, так как причину бедности содержания наших былин, как мне кажется, надо искать не в случайной потере или в недостаточно усердном искании былин, воспевающих подвиги древнерусских князей, предшественников и преемников Владимира Св., а в той точке зрения, с которой народ смотрел и смотрит на деятельность своих излюбленных князей и государей.

История русского народа свидетельствует, что мы, русские, подобно некоторым другим народам славянского племени, никогда не отличались особенною любовью к военным подвигам и предпочитали нередко потом (то есть, мирным трудом, путем колонизации) приобретать то, что другие народы (например, Римляне) добывали кровью (то есть, войною). Почти всегда для нас, русских, война являлась не целью, а лишь средством для достижения той или иной другой цели. Поэтому-то, русский народ не мог уважать и воспевать подвиги тех древнерусских князей, которые заботились не столько о развитии мирных занятий, земледелия, торговли и всякого рода промыслов, сколько о завоеваниях иных земель и приобретении военной добычи. Князь богатырь Святослав, мечтающий о завоевании Болгарии и об устройстве столицы на берегах Дуная, но в то же время покидающий на произвол судьбы свое государство, главный город которого Киев едва не погиб в борьбе с Печенегами, – такой князь богатырь не удостаивается внимания народа: наши былины, как печатные, так и рукописные, упорно молчат о деятельности этого князя. Также молчанием обходят народные поэтические предания деятельность других воинственных древнерусских князей, державшихся политики захвата и насилий, типичного представителя которых Игоря Рюриковича народное предание, встречающееся в наших летописях, уподобляет волку, способному погубить все стадо овец, если его не убить вовремя (в летописи сказано: «аще ся въвадит волк в овце, то выносит все стадо, аще не убьют его, то вся ны погубить»).[5]

Далеко не случайно народная память запомнила Владимира Св. и забыла других князей древней Руси. Если обратимся к данным истории, то увидим, что деятельность Владимира Св. представляла до некоторой степени явление противоположное деятельности его предшественников и, поэтому, не могла не поразить воображение наших предков. Предшественники Владимира Св., первые русские князья Олег, Игорь и Святослав, нападая на соседние славянские племена и на Византийскую империю, Обременяя своих подданных всякого рода поборами и повинностями, из которых самою чувствительною была военная служба, составление земского ополчения, не давали возможности многим жителям южной, средней и отчасти северной России спокойно заниматься земледелием, торговлею и промыслами, забывая нередко о главном назначении древнерусского князя – о защите южных пределов от нападения соседних врагов, азиатских кочевников. Непохожим а только что упомянутых князей, этих представителей политики захвата и насилия, является Владимир Св., который стремится путем брачного союза с византийскою царевною Анною и посредством принятия христианства установить навсегда мирные отношения к византийской империи, столь важные для развития древнерусской торговли и промышленности, затем заботится о защите южных пределов русской земли, устраивая для таковой защиты города по соседству с поселениями азиатских кочевников.