Иван Грозный. Народное воззрение на деятельность Иоанна Грозного

Смотря с экономической точки зрения на деятельность своих жителей, русский народ не мог позабыть Владимира Св., который заботился об улучшении его материального быта больше, чем какой-либо другой древнерусский князь. Возможно также предположение, что Владимир Св., после принятия христианства, не заботясь больше о завоеваниях, не дорожил уже так расположением своей дружины, как прежде, и не поощрял поэтому ту политику захвата и насилия, которой придерживались обыкновенно дружинники, особенно княжеские тиуны. В известном «Поучении детям» Владимира Мономаха главною обязанностью князя признается: помогать убогим и защищать вдов и сирот, не давать сильным погубить человека, не убивать ни правого, ни виноватого и не повелевать убивать: «не давать пакости деяти отроком (т. е. слугам) ни своим, ни чужим, ни в селех, ни в житех».* Припомним, кстати, то, что сказано в известном памятнике древнерусской словесности в «Слове Даниила Заточника» о князе и об его ближайших должностных лицах, о тиуне и рядовичах. «Княже господине, – говорит Заточник, имея намерение представить идеал древнерусского князя, – ты оживляешь всех людей своею милостью, сирот и вдовиц, которых вельможи губят».[6] В другом месте того же памятника словесности еще яснее указывается на несправедливость приближенных князя: «не имей, – говорит Заточник, – двора близ двора княжеского; не держи села близ села его, потому что тиун его, как огонь, а его рядовичи словно искры; если даже устережешься от [7] огня, то от искры не устережешься – зажжет она тебе платье!» В «Беседе тверского епископа Симеона с полоцким князем Константином», относимой к концу XIII в., выставляется на вид то, что князья виноваты наравне с тиунами, если тиуны грабят, и будут на том свете вместе с тиунами. В летописи мы встречаем жалобы на тиунов Всеволода Ярославина, Святополка-Михаила, Всеволода Ольговича.[8] Если справедливо наше предположение, что Владимир Св. не поощрял политики захвата и насилия, которой обыкновенно придерживались дружинники, то, без сомнения, таковое поведение этого князя могло быть одною из причин его популярности. Если бы у русского народа преобладала нравственно-религиозная точка зрения, то в его былинах князь Владимир, получивший от церкви прозвания Равноапостольного за распространение христианского учения среди обитателей дремучих лесов юга и севера России, был бы выставлен главным действующим лицом, безукоризненным во всех отношениях. Но далеко не таким представляют Владимира Св. наши былины: он является в них лишь радушным, богатым хозяином всей русской земли; народная память запомнила навсегда про пиры его и ничего об его походах. Так что, судя по данным народных песен, не в нем, великом князе Киевском, настоящая сила Руси, а в народе, именно в лучших представителях крестьянства.

В отношении к последним, которые являются, по народному пониманию, главными защитниками русской земли от нападения соседних врагов, Владимир Св., по словам былин, не всегда оказывается вполне справедливым и беспристрастным. Так, однажды, в разговоре с Ильею Муромцем правдивый рассказ последнего о победе над Соловьем Разбойником этот князь признал бреднями пьяного молодца.

А, видно, ты, удалый добрый молодец,
А был на царевом большом кабаке!
Не напился ли зелена вина,
Не пустым ли, добрый молодец, хвастаешь?

За подобное несправедливое признание Илья Муромец награждает князя эпитетом дурня.[9]

В другой раз, по словам былины, Владимир Св. поступил опять не так, как должен был бы поступить защитник народных интересов, а именно оказал предпочтение княжеской дружине перед земскою, не пригласив на пир первого представителя этой дружины – Илью Муромца. Этот поступок князя Владимира до такой степени возмущает народного любимого богатыря, что тот готов убить своего князя за подобное оскорбление[10].

Изображение подобного способа отношения народа к князю в наших былинах было бы немыслимо, если бы преобладающею точкою зрения была не экономическая, а нравственно-религиозная.

Только у народа, живущего в условиях семейно-артельного быта, под влиянием своеобразных естественно-экономических факторов, могла возникнуть идея равенства всех членов земской дружины и признания фактического права на общественное первенство лишь за знатью по заслугам, а не родовитою. Крестьянский сын Илья Муромец является первенствующим лицом в земской дружине, ему добровольно подчиняется княжеский племянник Добрыня Никитич.