Иван III — государь всея Руси. Книги 4,5

— Саввушка, — обратился государь к своему стремянному, — слышал? Уразумел?

— Уразумел, государь. Сей же часец погоню к князю Михайле Иванычу Колышко-Патрикееву, позову пригнать сюда немедля…

— Добре, гони за князь Михайлой Иванычем.

Через полчаса на большом обеденном столе в государевой трапезной были разложены две карты с чертежами рубежей Руси и с краткими пометками государя и карта поменьше, с отметками расположения русских войск у рубежей для обороны в случае нападения неприятеля и для обхода врага русскими войсками на случай сильных и затяжных сражений. Выслушав доклад обоих Патрикеевых, Иван Васильевич одобрил расположение русского войска на западном направлении, еще раз внимательно посмотрел на карты, где расставлены пушки, и быстро спросил Колышку:

— А скажи, Михайла Иваныч, как далеко бьют литовские пушки?

— Много ближе наших. Ежели скажу — вдвое ближе, то сие будет истина.

— А где брод на сей вот реке? — продолжал спрашивать Иван Васильевич.

— Брод токмо здесь вот, между двумя сельцами…

— Ставь свои пушки в два ряда, дабы перед бродом бить ворогов у их берега и потом, как в воду войдут, бить их на середине реки.

— Разумею! — воскликнул Колышко-Патрикеев. — Так теперь мне бить врагов на бродах, как ты сам, государь, бил татар на Угре-реке.

— Добре, Михайла Иваныч, — похвалил старый государь. — Всеми силами некоторых обходов не допускай… От собя яз хочу в помочь своему сестричу, князю Федору Василичу, большую силу послать, дабы крепким гвоздем прибить на месте и Серпейск и Мещевск. Посылаю яз в большой полк тобя, Михайла Иваныч. В передовом полку — князя Александра Василича Оболенского-Серебряного, дядьку сына моего старшего, Василья Иваныча. В правой руке — князей Андрея и Ивана Смолу-Никитичей. В левой руке — Ивана Володимирыча Оболенского-Лыку. В сторожевом полку — князя Бориса Михайлыча Туреню-Оболенского, князя Василь Володимирыча Кашу-Оболенского… Как вы о сих воеводах мыслите?

— Добрые воеводы, государь, — молвил князь Иван Юрьевич.

— А у тобя, Михайла Иваныч, как у воеводы большого полка, недовольства нет против кого-либо?

— Нет, государь! — скромно ответил князь Колышко-Патрикеев. — Могу ли яз перечить таким воеводам, как ты, государь, и как родитель мой, князь Иван Юрьич! Не мыслю худого совета слышать от вас…

— Добре, — перебил его государь, — опричь всего сказанного мною, тобе приказ: князьям Воротынским-Одоевским, Димитрию и Семену, Андрею Белевскому, Михайле Мезецкому быть подле передового полка великого князя, то ли на правой, то ли на левой стороне, где похотят, а не похотят князья Димитрий и Семен быть вместе, то князю Димитрию быть со своим полком подле большого полка, где пригоже. Князю Семену Воротынскому-Одоевскому и братаничу его быть подле передового полка, где похотят. Князю же Василью Белевскому и Михайле Мезецкому быть с князем Федором рязанским в полку, где им пригоже и где похотят. А как сойдутся все люди, приказываю тобе, Михайла Иваныч, вместе с князем Лександрой Оболенским все полки пересмотреть, и в котором полку будет меньше людей, тому прибавить из других, где людей больше, чем положено на полк.

Иван Васильевич помолчал и молвил:

— На сем днешнюю думу заканчиваем. Дни через четыре придет к нам с полками своими сестрич мой, князь рязанский Федор Василич. К сему дню будь готов, Михайла Иваныч. Через день после его прихода тобе выступать вместе с ним в Литву, к Серпейску и Мещевску.

Того же тысяча четыреста девяносто третьего года, сентября шестого, думал Иван Васильевич думу с дьяком Федором Васильевичем и с князем Иваном Юрьевичем Патрикеевым о посылке сына своего Василия Ивановича на великое княжение в Тверь. С ними был еще для разных записей токмо подьячий дьяка Курицына — Алексей Щекин.

— Ну, все мы обсудили о Твери, и яз согласен с вами, дабы круг Василья были токмо свои, московские люди.

— Истинно, государь, — подтвердил Курицын, — потому тверичи и бывшие литовские князи надвое мыслить могут. Наши московские дела для них еще чужие.

— Посему пишите приказ мой…

Подьячий Алексей приготовился писать.

— Слушаю, государь, — произнес он почтительно.

— «Яз, великий князь Иоанн и государь всея Руси, приказываю, — начал медленно Иван Васильевич, — утре, сентября седьмого, ехать сыну моему, князю Василью Иванычу, на великое княженье в Тверь, а при нем быть Даниле Василичу Щене-Патрикееву, Юрью Захарычу Захарьину-Кошке, Петру Никитичу Оболенскому, Федору Семенычу Ряполовскому-Хрипуну и Петру Борисычу Бороздину».

Государь лукаво усмехнулся и продолжал:

— «А к берегу на Оку послать: князя Иосифа Андреича Дорогобужского, князя Михайлу Федорыча Микулинского и Бороздина Ивана Борисыча». Некои тайные наказы о том, как и где заставы ставить у тверских рубежей против Литвы и против свеев, яз потом Василью напишу и пошлю с Саввушкой. Идите с Богом да подумайте о моем отъезде в Новгород Великий. Вы оба: ты, Федор Василич, и ты, брат мой Иван Юрьич, со мной поедете, да возьму яз князь Данилу Холмского, князь Александра Оболенского и князь Семена Ряполовского…