Ильин доказывал, что лишь наивные русские монархисты по незнанию или явные сознательные враги монархии смешивают самодержавие с абсолютизмом. Это совсем не одно и то же, так как власть законного монарха никогда не может быть абсолютною. Абсолютизм утверждает, что власть монарха не знает границ и стоит выше закона, когда на самом деле самодержавный монарх является высшим правовым органом государства. Власть самодержавного монарха принадлежит ему в силу закона, а не в силу голосования, референдума, финансовых влияний, симпатий дворянства или армии. Закон присваивает ему законодательные, исполнительные, воинские, судебные полномочия, и в этом суть его «самодержавия». Самодержавие осуждает и отвергает абсолютизм. Абсолютизм отрицает самодержавного монарха как верховного субъекта права, он стремится к разложению и компрометации этой правовой формы монархии, а звание самодержавного монарха понижает до звания тирана.
Другой отличительный компонент – форма союза монархии с церковью. На Западе этот союз вел либо к обмирщению церкви, когда она выполняет функции монарха, либо к превращению церкви в одно из «министерств» государства. В Российской монархии действовал принцип гармоничного созвучия. Если в Византии, откуда берет свое начало российская монархия, этот принцип часто нарушался, то в России, как писал Л.А.Тихомиров «не столько подражали действительной Византии, сколько идеализировали ее, и в общей сложности, создавали монархическую власть в гораздо более чистой и более строго выдержанной форме, нежели в самой Византии. Отношение двух властей напоминает отношения души и тела»[221]
.Таким образом, русское самодержавие отличается от западных абсолютизмов в той же мере, как и русская идея отличается от западных государственных идей. «Политическая сущность бытия русского народа состоит в том, что он создал свою особую концепцию государственности, которая ставит выше всего, выше юридических отношений, начало этическое. Этим создана русская монархия, как верховенство национального нравственного идеала»[222]
, – заключает Л.А.Тихомиров.В работах Ильина перед нами предстают как бы три России: прошлая – монархическая; настоящая – советская; и Россия будущая – постсоветская. Но есть, по Ильину, и еще одна Россия – непреходящая, существующая независимо от смены политических режимов, Россия духовная, вечная. Эти лики России – исторический и надысторический непременно связаны, и будущая Россия должна осуществить свою духовную сущность. Еще в 1934 году философ говорил в одной из своих публичных речей, что «без цели и без идеи Россию не спасешь»…[223]
. А чтобы основать возрождение России на русской национальной идее, «русский народ должен найти древнюю и священную глубину своего духа, из которой творилось историческое величие России, и из нее заново начать созидание своей страны и культуры»[224]. Н.П. Полторацкий писал, что русская идея в представлении Ильина есть «идея православного христианства. Россия восприняла свое национальное задание тысячу лет тому назад от христианства: осуществить свою национальную земную культуру, проникнутую христианским духом любви и созерцания, свободы и предметности»[225]. Исходя из понимания особенностей духа и души русского народа, Ильин формулирует свое понимание «русской идеи», которую не надо изобретать, а лишь усвоить и принять историю и культуру своего народа. «Надо уйти в ту глубину России, которая чревата будущим»[226], – пишет Ильин. Национальное (политическое, экономическое, культурное и т. д.) своеобразие каждого народа основывается, по Ильину, на его метафизическом своеобразии; это означает, что «…у каждого народа… особый душевный уклад и духовно-творческий акт»[227]. Это и есть, по мысли Ильина, основа различия западной и русской культуры. В данном отношении, как считает философ, существенную роль играют различия православия и католичества, по поводу которых он писал, что «самые глубокие традиции обоих исповеданий противоположны и несовместимы»[228]. Подобно славянофилам, Ильин говорил, что определяющими, первичными силами русского духа являются сердце, созерцание, воображение, свободная вера, интуиция. Этими первичными силами определяются вторичные – воля, мысль, форма, организация. Для западного же мира характерно, по Ильину, преобладание вторичных сил над первичными, что ведет к формализации правосознания и политической жизни. «Европейское правосознание, – писал Ильин, – формально, черство и уравнительно… Европеец, воспитанный Римом… требует внутри государства формальной «свободы» и формальной «демократии». Русский человек, всегда наслаждаясь естественной свободой своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения… ценил свободу духа выше формальной правовой свободы»[229].