Иван Ильин. Монархия и будущее России

Таким образом, конфликт между интенсивно развивающимся в России гражданским обществом и традиционными институтами самодержавия Ильин считал возможным разрешить в рамках реформ, исходящих от самого самодержавия, стремящегося не к тому, чтобы хоть как-то сохранить свою власть, но к действительному прогрессу гражданского общества, организуя его развитие.

Ильин не отрицал необходимости социально-политических преобразований в России на рубеже веков. Но преобразования эти не должны потрясать самих основ государственной жизни, не должны приводить к гражданской войне, к анархии. Как полагал Ильин, реформы царского правительства дали бы возможность развиться в России «среднему сословью», которое является предпосылкой широкого участия граждан в государственной жизни, обеспечения все большей политической свободы. Революционеры в России стремились вовлечь широкие народные массы в разрешение назревших серьезных социальных, политических, экономических проблем. Но русская интеллигенция не сумела «…выдвинуть и провести необходимую новую русскую форму участия народа в осуществлении государственной власти»[212]. Невоспитанность, неорганизованность массового народного правосознания, преобладание индивидуализированного инстинкта, то есть стремление к самостоятельному жизненному устроению, склонности «…человека «быть о себе», стоять на ногах, самому строить свою жизнь, иметь свое мнение и расширять предел своей личной власти над вещами»[213], – преобладание этого индивидуализированного инстинкта над индивидуализированной духовностью, то есть личным духовным характером, личным правосознанием, личным разумением государственных необходимостей и задач России, – все это, по Ильину, явилось важнейшей причиной революции в России.

Политическая стабильность, в условиях которой, согласно идеям П.А.Столыпина, должны были осуществляться реформы в России, вовсе не означала того, что существовавшие политические структуры, государственный аппарат должны были оставаться неизменными. Наоборот, Ильин как раз и говорил о том, что в условиях интенсивного развития в России на рубеже веков гражданского общества государственная власть должна была вырабатывать новые формы более широкого участия народа в государственной жизни и, содействуя развитию частной собственности, способствовать все большей самостоятельности гражданского общества по отношению к государству. «Словом, – как писал Ильин, – России грозило не «самодержавие трона», а разнуздание народа, над котором работали революционные партии; опасность лежала совсем не в «деспотическом режиме», а в неукрепленности массового правосознания; страшна была не реакция, а революция»[214].

Ильин подчеркивал значимость исходивших от самодержавия и поддержанных народом реформ. Он неоднократно обращался к реформаторской деятельности российского премьер-министра П.А.Столыпина, наметившего программу социально-экономических и политических реформ в России в условиях сильной, централизованной, единой, авторитарной государственной власти, реформ, лишь частично осуществившихся в России. Как известно, В.И.Ленин высоко оценивал потенциал столыпинских реформ и уверенно высказывался о невозможности революции в России в случае успеха деятельности Столыпина.

В качестве позитивной оценивал Ильин преобразовательную деятельность многих русских государей. Их честное и мудрое служение привели к созданию мощной, процветающей империи. Признавая существовавшие несовершенства в культуре законности и свободы в России начала XX века, Ильин все же считал, что «русский народ имел в основном посильную для него свободу, которую он утратил целиком при Советах. При Николае II народная самодеятельность в России непрерывно крепла и росла: и в расцвете земства и городов, и в трудах Государственной Думы, и в движении за восстановление Православной Соборности, и в личной земельной собственности Столыпина, и в росте кооперации, и в движении за свободные рабочие союзы, и просто в нестесняемой правительством культурной инициативе самого населения на всех поприщах жизни»[215].

Ильин говорил также о постоянно существовавшей в России социальной напряженности: например, о состоянии народного сознания в Смутное время, после «перебора» Иоанна Грозного, характеризуя его как «…всенародное шатание, запустение и утрату веры в честный труд и в законное хозяйствование»[216].