Иван IV Грозный: Царь-сирота

В столице по-настоящему тревожились за южный рубеж. Где появятся основные силы хана? Предугадать невозможно. Приходилось расставить не столь уж большие (с учетом отсутствия армии, стоящей во Владимире) силы на огромном расстоянии друг от друга. Русские полки и отдельные самостоятельные отряды оказались «размазаны» на колоссальном пространстве. От устья Угры до Серпухова по дороге — более 100 километров. От Серпухова до Коломны — около 120 километров. Таким образом, по самым скромным подсчетам, одна армия князя Д. Ф. Бельского прикрывала фронт протяженностью более 220 километров! Притом правофланговый полк ее мог стоять и намного западнее устья Угры, а левофланговый — восточнее Коломны. Выходит, протяженность оборонительного рубежа, если считать его по дорогам, могла достигать и значительно больших величин.

На всякий случай готовились к осаде и в самой столице. Бояре думали даже вывезти государя-мальчика из города — по опыту Едигеева нашествия 1408 года, когда Василий I выехал из города и не сидел в осаде. Но митрополит Иоасаф отсоветовал. Да и сам державный отрок Иван Васильевич предпочел остаться в городе, а не бежать из него.

Москва во главе с освященным собором и самим митрополитом молилась у своих святынь об «избавлении от нахождения иноплеменников». А ратные люди расставляли орудия по стенам, ставили по улицам надолбы, расписывали караульные команды.

30 июля Сахиб-Гирей вышел со всей ордой к Оке напротив Ростиславля[39] и расположил ставку на холме. Русские полки самым скорым ходом двинулись к Ростиславлю, намереваясь защищать от татар переправы. Гарнизоны близких крепостей снимались для содействия основным силам. Пошел на неприятеля и князь С. И. Микулинский с маленьким зарайским отрядом, поскольку находился ближе других к месту возможного прорыва.

Ядро боевых сил князя Д. Ф. Бельского (Большой полк) не успевало занять окские переправы, к которым вышел Сахиб-Гирей. От Коломны до них — километров тридцать, если не больше. Но более слабый Передовой полк князя Пронского — успевал, поскольку, очевидно, занимал позицию неподалеку от Ростиславля.

И значит, ему оставалось намертво вцепиться в переправы, отбивая татар, пока не подойдет подкрепление. Полковой воевода знал, во что ему станет сражение с превосходящим по численности противником: если князь Д. Ф. Бельский с Большим полком задержится, то вся рать князя Пронского ляжет на переправе.

Перед всей вражеской громадой оказался один полк, не имевший шансов победить. Люди, вставшие заслоном на пути крымцев, готовились к смерти. Незадолго до этого страшного стояния на Оке в армию пришла грамота, составленная от имени юного государя. Ее доставил дьяк И. Ф. Курицын. В грамоте обещалось «великое жалование» тем, кто защитит державу от чужой орды, а также семьям погибших; воевод просили крепко стоять за христианство, не имея между собой розни. Когда содержание грамоты стало известно не только военачальникам, но и всей армии, полки ответили: «Мы готовы, мы вооружились, хотим с татарами смертную чашу пить».

Теперь настал черед выполнять сказанное.

Татары на лошадях, плотах и прочих средствах устремились к русскому берегу. Русские воеводы приказали отбивать их стрелами. По Оке поплыли мертвые тела.

Вторая попытка штурма сопровождалась пищальным огнем: наемники по приказу хана попытались свинцовым градом сбить полк с занимаемых позиций. Турецкие пушкари встали к орудиям, и в русских воинов полетели ядра. Крымцы вновь полезли в воду. Полк стоял как мог. Дворяне один за другим падали с лошадей, и без того малые силы полка таяли.

Наконец многострадальный передовой полк дрогнул. Русские конники стали понемногу отходить от берега, освобождая место татарам. И быть бы прорыву через Оку, но тут на выручку подоспел зарайский отряд Микулинского. Крымцы опять несли тяжелые потери, опять против них стояли свежие войска. Перестрелка возобновилась.

Первый, самый страшный натиск вражеской армии удалось сдержать. Понемногу начали прибывать части Большого полка, явился вместе с главными силами и русский главнокомандующий, князь Дмитрий Бельский. Успели к месту прорыва полки Правой и Левой руки. Не успел большой отряд князя Одоевского, шедший с Угры, из-под Калуги. Не ясно, добрался ли прежде окончания военных действий Сторожевой полк: формулировки летописей разноречивы, что заставляет подозревать опоздание. Но русских сил под командованием тех воевод, кто все-таки успел к месту битвы, хватило для отражения.

Легкие отряды из состава подошедших русских полков вышли к самому берегу. Доплывших до берега татар секли топорами и саблями. Со стороны русских полков открыла огонь легкая артиллерия, «разбившая» несколько турецких пушек. Московские ратники издевательски «просили берега» у татар, то есть требовали у крымцев освободить место на их берегу для битвы.