Иван IV Грозный: Царь-сирота

Во-первых, Ливония, истерзанная междоусобиями, управляемая несколькими слабыми правительствами, была несравненно менее опасным противником, нежели агрессивный, вооруженный до зубов Крым. Вся мощь Российской империи XVIII века, пребывавшей на пике могущества, едва-едва обеспечила покорение Крыма. Двумя веками ранее Россия подобным ресурсом не обладала. Напротив, первые же боевые операции в Ливонии наглядно показали низкую боеспособность тамошних немцев.

Во-вторых, балтийские государства немцев располагали значительным фондом издавна обрабатываемых земель, притом земель с крестьянами. Ни Казань, ни Крым ничего подобного предложить не могли: там устойчивых очагов землепашества не имелось. Между тем небогатые и воинственные «служилые люди по отечеству» давно испытывали недостаток доброй поместной землицы. К середине XVI столетия русские дворяне были измучены «земельным голодом». Реальные «дачи» заметно уступали положенным им земельным «окладам». В коренной России катастрофически не хватало пахотных земель с крестьянами, которые государь мог бы пожаловать служильцам как поместья. «Городовые» и «выборные» дети боярские составляли основу вооруженных сил, самую надежную опору трона. Ведение войны в их интересах соответствует интересам самого государя. Есть документальные свидетельства того, что русские дворяне впоследствии получали поместья в завоеванных землях на территории Ливонии. Грамот по русскому землевладению в завоеванной части Прибалтики известно довольно много. Итак, Ливония с ее богатыми угодьями давала возможность решить проблему «земельного голода». Такова основная причина упорной борьбы России за Ливонию, которую начнет Иван Грозный.

Была и третья причина. Орденские власти проводили враждебную к России политику: старались не допустить в Москву искусных инженеров и ремесленников, не пропускали стратегически важные товары из Западной Европы, арестовывали товары русских купцов. Захват крупных морских портов Ливонии открыл бы перед Россией торговые ворота, доселе наглухо запертые.

Наконец, в-четвертых, на территории Ливонии и Речи Посполитой кипела борьба католиков с протестантами, причем среди протестантов попадались, помимо умеренных лютеран, гораздо более радикальные кальвинисты и антитринитарии самого отчаянного пошиба. Русские еретики (например, Феодосий Косой) бежали не в Крым, а на запад… Волны Реформации, подкатывающие к самым стенам России — страны-крепости, — тревожили правительство и Церковь. Позиции православия западнее «литовского рубежа» подверглись мощному прессингу. В ближайшем будущем «конфессиональный натиск» мог стать серьезной опасностью и для самого Русского царства.

В конце 1557 года в Москву явилось посольство из Ливонии. Немцы задолжали России Юрьевскую дань, которую должны были платить за обладание приграничными землями.

Переговоры напоминали аукцион. Обе стороны жестоко торговались: ливонцы хотели уменьшить размер дани, а русские увеличить. Торги затянулись.

В конце концов русские дипломаты, раздосадованные спорами, прямо спросили: «Государева рать готова вступить в вашу землю. А потому сознайтесь, дабы не пролилась невинная христианская кровь: с вами деньги или нет?»

Денег не оказалось.

Послам велели отправляться домой. Перед отъездом их пригласили на царский обед и посадили перед пустыми блюдами. Оскорбленные и униженные послы молчали. Русский царь недобро усмехался…

В старину Ливонский орден представлял собой большую силу. Его вторжения доставили Руси немало горя. Еще в начале XVI века война России и конфедерации ливонских земель[45] вылилась в тяжелейшее вооруженное противостояние без явной победы одной из сторон. Но к середине столетия русские земли окончательно объединились, а Орден ослабел. В 1556 году по его землям прокатилась междоусобная война.

Соседи видели в Ливонском ордене «больного человека» Северной Европы. Его владения все равно придется когда-нибудь разделить. Уже начали переговоры об этом Пруссия и Речь Посполитая. Но кто начнет дележ? Тот, кто первым вступит в борьбу за «ливонское наследство», имеет все шансы на большое приращение земель.

При таких условиях ливонцам следовало вести крайне осторожную политику. Тогда, может быть, их независимость продолжилась бы на какое-то время. Однако они заупрямились по второстепенному вопросу о дани, крайне незначительной, по их же собственным оценкам. Более того, Ливония, опасаясь войск польского короля, заключила с ним военный союз, направленный против России. Антироссийская договоренность в рамках Позвольского мира между Ливонским орденом и Речью Посполитой осенью 1557 года была зафиксирована отдельным соглашением. А это уже прямое враждебное действие в отношении московского государя…

Знал ли Иван IV о «секретном протоколе» Позвольского мира? Трудно сказать. Для нападения на Ливонию и без того хватало и причин, и поводов.