Иван Калита

А пока сам Александр был устроен совсем не по-княжески. Услышав от Гедимина, что он отдаёт ему своё бывшее жильё, князь поначалу обрадовался. Но когда он его увидел, волосы на его голове зашевелились. Да, стены были целы. Но вот остальное оказалось наполовину отсутствующим или разбитым. Видать, многое лучшее было взято для нового замка. Окон почти не было. Крыша во многих местах снята. А где и осталась, то мало спасала от дождливой погоды. Высказывать жалобу или показать обиду князь не мог, понимая, что он находится не в том положении. Пришлось заставить своих людей навести в помещении мало-мальский порядок. Настроение усугублялось и отсутствием любимой жены. Везти её сюда после родов было нельзя. Это он отлично понимал, но и быть в долгой разлуке тоже не мог.

Выбрав удобное время, когда Гедимин уехал куда-то на запад якобы изучать немецкие укрепления, князь сорвался. Погода была прескверной. Беспрерывно валил густой, мокрый снег. После продолжительного пребывания в пути в такую погоду путники, как бы ни кутались, чувствовали, как по их телу начинали бежать холодные струйки. Поэтому многие, зная, что их ожидает в пути, откладывали дела и сидели по домам, греясь у печей.

И было странно видеть одинокого всадника, который явно куда-то торопился. На нём был крестьянский чиненый-перечиненый тулупчик, на ногах — разношенные, с истёртыми пятками сапоги. Высокий воротник поднят. На глаза надвинута мохнатая шапка. Настроение ему поднял внезапно раздавшийся звон колокола. «Значит, — подумал он, — Псков близко». Но из-за такого снегопада увидеть город издали не представлялось возможным.

Стража в воротах, прячась от снега, с сожалением посмотрела на въезжающего одинокого всадника и не стала его останавливать. Всадник спокойно проехал стражу. Видать, он хорошо знал город, потому что уверенно направился в один из переулков. Он остановил коня недалеко от одного боярского дома. Привязав коня к дереву и насыпав ему в торбу овса, оглянувшись по сторонам, направился к хоромам. Постучал колотушкой по воротам, но никто не ответил. Тогда он постучал ещё раз и довольно громко. С крыльца послышался чей-то недовольный голос:

— Чё надо?

В ответ вопрос:

— Боярин дома?

— Дома чё доложить?

— Скажи, — он вновь посмотрел по сторонам, потом добавил: — князь Александр.

Боярин Василий Белоут не скрывал радости видеть изгнанника. Но в то же время в его глазах светился страх: «Не дай бог, кто прознает». Но он старался не подать вида. Александр, как на духу, рассказал ему о своих сердечных болях. Боярин же поведал о том, что псковитяне только что заключили мир с московским князем. Александр спросил:

— Он понудил?

Белоут покачал головой:

— Сами захотели. Литовцы заняты своими делами. Новгородцы, видя это, стремятся взять над нами верх. Посуди, князь, сам: кто нас рассудит? Был бы ты... — он не договорил.

— Что я сейчас? — с болью в сердце раздались слова князя. — Сам бегаю, как изгнанная собака. Вот вернуться мне хотя бы к вам. Здесь моя семья. А как княгиня? Не знаешь?

Боярин ответил охотно:

— Как не знаю? Знаю. Я к княгине не ходил, но посылал баб, чтобы те помогали.

Князь успокоился.

— Ты знаешь, я боюсь идти к ней. Вдруг этот... оставил своих соглядатаев.

— Боярин понял, что Александр имел в виду московского князя, и сказал:

— Я пошлю бабу. Она и приведёт княгиню, вот только стемнеет.

Князь ответил ему благодарным взглядом.

Анастасия уложила младенца и, опершись руками о колыбель, с любовью и нежностью смотрела на дитя. Её глаза увлажнились, а губы прошептали: «Как жаль, что ты не узнаешь настоящего отца». Не успела она произнести последнее слово, как в дверь постучали. Княгиня вздрогнула. Ей показалось, что её могли услышать. Она еле слышно произнесла:

— Войдите.

Стук повторился, а с сердца упала пелена тяжести. Она поняла, что её никто не мог услышать. Решительным шагом она направилась к двери. Открыв, увидела знакомую бабу от боярина Белоута. Он часто её посылал то с подарками, то чтобы она оказала помощь по дому.

— Княгиня, — воскликнула баба, — боярин приглашает тебя к себе, — выпалив, она уставилась на неё, точно ожидая награды.

— Зачем я ему? — удивилась княгиня.

Баба, опасливо оглянувшись на дверь, на цыпочках подошла к Анастасии и зашептала ей на ухо:

— Тама какой-то гость! Вот боярин и кличет! — на её лице отразились загадочность и испуг.

Поняв, что баба больше ничего не скажет, княгиня, подумав, сказала:

— Хорошо, я сейчас.

Княгиня быстро вышла. Чувствуя, что эта встреча носит какую-то тайну, оделась довольно просто. Шубейка её служанки, на голове — платок до самых таз, завязанный на груди. Баба, увидев княгиню такой, была удивлена и даже фыркнула. Но побежала впереди.

В хоромах боярина была тишина. Их шаги гулко раздавались в переходе. Около одной из дверей баба остановилась.

— Княгиня! Вам суды! — она показала на дверь и исчезла.