Иван Калита

О приближении Африки говорили всё чаще встречавшиеся корабли. Вот один, большой, неуклюжий НЕФ так и прёт на них. Да напрасно! Как пчёлы матку, окружили они корабль. С треском врезались их кошки в борта корабля.

Стража перебита, дело за поиском добычи. И она находится быстро. Золото! Вёз его, видать, купчина в Европу, чтобы им торговать. Не повезло. Корабль вскоре пустили на дно с оставшимися людьми.

Наконец раздалось долгожданное:

— Земля! Земля впереди!

ГЛАВА 36

Уже какой день после отъезда Андрея его Дружбан как неприкаянный слонялся по кошу. Его вид говорил, что кобель сильно переживает разлуку с хозяином.

Проходя мимо этого куреня, атаман каждый раз видел пса. Тот напоминал ему об Андрее. Вроде недолго он с ним общался, а вот не стало казака, так словно чего-то важного он лишился.

Поход днепровцев заставил задуматься и Семёна. Не пора ли и ему организовать новый поход за зипунами? Сорока на хвосте принесла весть, что у сябров сменился атаман. Обвинили его в бездействии. Чего доброго, и у него могут подняться казаки. Собрал старшину и подбросил им задумку. На этот раз он решил организовать поход на присмиревших ногайских татар.

— Награбили добра, — говорил он, — вот и ленятся двигаться. Мы их заставим!

Малая рада одобрила и с этим вышла к казакам. Никто не стал и обсуждать.

Стоило атаману высказать свою идею, как шапки полетели вверх. Атаман с выходом не тянул, и скоро, к радости казаков, они выступили.

Хан Темир, умный и хитрый, был взбешён, когда его тысяцкие пожаловались ему, что казаки крепко-накрепко закрыли им дорогу на Русь. Его троюродный дядя хан Узбек был болен, и он решил воспользоваться этим и наказать казаков. Оставшийся за Узбека старший сын Инсанбек был вялым, безвольным человеком. Это развязывало хану Темиру руки. Он хорошо понимал, что нападение на тех, кто стережёт границы Рязанского княжества, особенно ничего не даст.

— Надо уничтожить логовище, чтобы у них не было возможности посылать новых казаков, — говорил он своим приближённым.

И стал готовить войско.

Перед очередным выступлением, как обычно, атаман выслал казаков поглядеть.

не прячется ли где вражина. Хитрец Темир, поведя на донцов войско, решил напасть на них не с востока, как обычно делали до него, а с юга, сказав себе: «Пусть думают на ногайцев». Мысль эта ему показалась очень удачной: «Даже если не всё получится и те соберутся с силами, пусть мстят не нам».

Татарин вёл войско не сломя голову. Он тоже выслал разъезд, который оказался зорче казаков. Их заметили. Скрытно вернувшись к хану, они доложили ему об увиденном. Темир прикусил губу:

— Их не трогать, — приказал он, — а нам подальше убраться. Пусть думают, что степь пуста!

Темир догадался, что казачий разъезд здесь не зря. За ним идёт войско. И, судя по всему, они идут на ногайцев. В другой раз хан увёл бы войско, но не в этот. Разбив казаков здесь, он легко добьёт их там. Душа его возликовала: «Враг сам идёт в мои руки. И я их достойно встречу!» По радостному лицу хана темники поняли: он хочет приготовить казакам ловушку! И не ошиблись. Хан приказал войскам спрятаться по изволокам, падинам. И даже в мезге. А на пути казаков быстро возвели стойбище.

И вот очередной казачий разъезд неожиданно наткнулся на татарскую стоянку. После зимы степь только начала оживать. Изумрудом покрывалась земля, а воздух наполнился нескончаемыми птичьими трелями. Легко бежали застоявшиеся кони. Седоки, радуясь нежным солнечным лучам, подставляли им полуголые тела. На лицах — радость от такого дня и беспечность от уверенности, что они здесь одни. Эх, казак, ты же в степи! А в ней хозяин степной человек, который не хуже тебя: и терпелив, и вынослив, да и схорониться может — мимо проедешь и не заметишь. Да куда там! Хочется ли об этом думать! Смотри, какое радостное, доброе солнышко!

В степи, по всей видимости, никого не ждут. Уж больно мирно выглядит она. Дымят костры, рядом пасутся табуны. И недосуг им, что на далёком кургане татарский хан с тургаудами поджидают их, казаков. Зоркие, хоть и узкие глаза хана хорошо видят, как казаки втягиваются в его ловушку. Придерживает хан нетерпеливую лошадь, с улыбкой поглаживая её шею, а сам думает: «Ну, входите, входите!»

Но осторожен атаман казаков. Дозоры выслал на ближайшие холмы. Но не увидели те противника. Всё предусмотрел хан, только одного он не мог предвидеть. Увязался с казаками Дружбан. Как ни пытались его вернуть, ничего не помогало.

На четвёртый день пути псина вдруг повела себя неспокойно. Дружбан часто останавливался, словно к чему-то прислушиваясь. Неслышно тянул воздух широкими ноздрями.

— Никак что-то чует псина! — стали замечать казаки.

— Да что мотет быть! Разъезды-то ничего не видели, — говаривали другие.

И вдруг пёс сорвался, точно его ужалила оса.

— Куды это ён? — послышались голоса.

— Да сучку почуял!

Сучкой этой оказался... татарин, которого, перекусив шею, волок пёс. Атаман вмиг сообразил, что к чему.

— Казаки! — заорал он, — в обло!

Произошло замешательство. Казаки пялятся по сторонам:

— Степь пустынна. чё его с атаманом?

А он орёт:

— Мать вашу! В обло!