Иван Калита

На майдане они расстались, каждый поехал к своему куреню. К Андрею бросились Митяй, Захар, другие ребята. Посыпались вопросы: «Где был? Что случилось? Почему не со всеми?» Андрей понимал, что эту тайну атамана никому рассказывать нельзя, и он придумал ответ:

— Да сейчас часто будем в Рязань ездить, вот атаман и хотел поискать дорогу покороче.

— Самая короткая дорога та, которую знаешь.

— И то правда, — подтвердил Захар, подавая ему какой-то узел со словами, — зима на носу.

Андрей взял его, подошёл к оконцу, развязал и ахнул. В руках оказалось меховое изделие, красиво расшитое замысловатыми фигурками, да и сама вещь сработана добротно.

— Ты где это взял? — спросил Андрей, не зная, что с ней делать: не то вернуть — подарок уж больно ценен — не то взять, не обижать парня?

— Сам сшил, — ответил Захар, смущаясь.

— Ну, ты и горазд. Смотри, — Андрей повернулся к Митяю.

— Да, вещица хороша, — он даже цокнул языком.

Андрей свернул подарок, подошёл к лежаку, из-под него достал чувал, развязал. Долго копался, что-то отыскивая. Наконец нашёл. Это была зализка. Тонкое, блестящее лезвие, отделанная перламутром рукоять говорили, что это дорогая вещь.

— Держи, — подал он Захару. — Как вы тут жили-то?

— Да ничё. В рейд ходили!

— В рейд? — удивлённо спросил Андрей.

— Да. Прослышали, что ногаи табуны стали угонять. Ну, мы их и пощипали. Пару косяков привели. С полсотни мужиков. Люди-то к нам валом валють, — проговорил Митяй.

— Валят, — согласился Андрей, о чём-то задумываясь.

Митяй подметил и сказал:

— Хватит те таким хмурым быть, пора и обраду в жизни иметь-то. Нельзя так... А то как те назнаменовали, тя не узнать.

Андрей исподлобья посмотрел на Митяя.

— Да, да, не косись, — сказал он, — пошли лучше к Асафу, гама много наших.

— А что, пошли, — и он кивнул Захару.

Кабак был забит до отказа. Они постояли на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

Они хотели уже уходить, как их кто-то окликнул.

Им навстречу поднялся брудастый казак, с которым Андрей рыбачил.

— А нуть, — обратился он к своим, — сдвигайтесь, есаула надоть посадить.

Компания зашевелилась, на сидельце оказались свободные места.

— Ей, — громко крикнул брудастый Асафу, — а ну неси, — приказал он, показывая на Андрея и его ребят.

Вскоре на столе перед ними появилась солидная корчага, кубки и закуска.

— Выпьем за встречу, — и гундор начал наливать питьё в кубки, — Я рад, что ты, Андрей, так быстро стал есаулом. А помнишь, как мы рыбачили, и ты мне жисть спас. Братцы, — он повернулся к своим казакам, — я ему, есаулу, жизнью обязан. За есаула!

Не успели они осушить кубки, как подошёл, пошатываясь, Авдей.

— Есаул! Пошли к нам.

Андрей отказался:

— Не могу бросить друзеков.

— Не надоть. А вот скажи, — он взял Андрея за борт куцайки, — куды его ты с атаманом... ездил?

Говорил он громко. Правда, кроме Андрея, его никто не слушал, за исключением разве Хиста, сидевшего за соседним столом. По глазам было видно, что этот вопрос его заинтересовал. В них появился хищный блеск. Авдей вернулся на место, Хист подвинул сиделец ближе к нему и начал его настойчиво расспрашивать. Но что мог сказать казак:

— Уехали, да и всё. А меня оставили за старшого.

Но не таков был Хист, чтобы не сделать для себя выводов. «Просто так атаман не оставил бы свою команду, — решил он, — какое-то важное дело заставило атамана это сделать. Но какое? И взял-то кого: Андрея. Видать, глаз на него положил. Есаулом сделал. Ну, ладно... поглядим!» — он чуть не вслух произнёс последнее слово.

ГЛАВА 28

Елизар, мужик лет за сорок, запустил пятерню в кудлатые волосы, долго чесал макушку. А потом, поправив на плечах сползший полушубок, зябко поёжился. В избе было сыро, прохладно. Идти во двор за дровами не хотелось. Было слышно, как в оконный пузырь стучали капли дождя.

Порадовавшись, что какому-нибудь путнику гораздо хуже, чем ему, зевнул, взял со стола лучину и, подойдя к бадье, освятил её. Затянув, он увидел на поверхности воды свою заросшую морду. Хмыкнув, сунул в воду лучину. Она, зашипев, погрузила избу в темноту. Бросив на глиняный пол лучину, пошёл к лежаку. Жена, с головой укрывшись старой шубейкой, сладко посапывала. Скинув лапти, он пристроился рядом, силясь спрятать ноги под коротким тулупчиком. Подтянул колени к подбородку, стало тепло. Но насладиться этим теплом ему не дали. Раздались громкие удары в дверь, отчего щеколда запрыгала так, что мота вот-вот выскочить из скоб.

— Кого его чёрт принёс, — ругнулся он, с трудом оставляя нагретое место. — Чего стучишь? — рявкнул он, открывая дверь.

И ахнул. Перед ним стояла группа людей. Темень не позволяла разглядеть их лиц.

— Пусти, хозяин, на постой. Мы тебе хорошо заплатим, — раздался чей-то властный голос.

— Так проходите. Чего уж тута? Ишь как льёт. Собака и та под крышей.

Он посторонился, пропуская неведомых путников в избу. Их было около десятка, если не больше.

— Щас огонёк высеку, — произнёс хозяин, шаря по столу рукой.

Тот же властный голос остановил его.

— Не трудись, хозяин, это мы сделаем сами. Как кличут-то тебя? — поинтересовался он.