Иван Московский. Первые шаги

— Никто. Сам догадался. И сильно удивился, узнав, что раньше так не делали. Что за диво? Целым большим ядром да по снующим степнякам. Скольких оно зацепит даже если попадет? Одного? Двух? Только пугать, разве что. А так — каждому достанется по своему кусочку ядра. Далеко так не выстрелишь, но накоротке — очень дельно вышло.

— Хм. — Задумчиво хмыкнул Великий князь. — А в мешки почто порох и каменный дроб ссыпать велел?

— Так ведь проще. Не в лихорадке да волнении боя отмерять совочком, а в спокойной обстановке, с чувством, с толком, с расстановкой. Да перепроверив все. Тюфяки-то совсем поганые. Я им в ствол заглянул и ужаснулся. Они на честном слове держаться. Чуть пересыпь пороху — и все, разорвет.

— Отколь знаешь? — Оживился отец, не оставлявший мыслей о наличии тайного наставника у сына.

— Просто почувствовал. Я потому во время выстрела сам к ним и не подходил. Только заряжанием руководил. А потом — деру. Слишком ненадежно они выглядели. Их бы как колола лить…

— Не дурней тебя были, — фыркнул Иван III. — Пробовали. Разрывает такие колокольные тюфяки. Сам обломки видел. Как только мастер и жив остался. Чудо. Не иначе.

— Слышал я, что бронза разная бывает, — не унывал Ваня. — И та, что на колокола — дюже хрупкая.

— От кого? — Сделал стойку отец.

— Так от митрополита нашего, от Филиппа. Он мне много чего про колокола рассказывал. И о том, что в той хрупкости нет беды, зато звон лучше и чище. И чтобы хрупкости той звонкой добиться, в медь пятую часть олова кладут. Ежели меньше, то плохой колокол будет, слишком вязкая бронза, хрупкости той звонкой ей недостает… — произнес и улыбнулся, наблюдая за тем как лица отца и дядьки меняются, медленно переваривая услышанное.

А несколько секунд позже, когда к ним пришло понимание, едва не началась буря. Оказалось, что люди, предоставленные митрополитом и пробовали отливать орудия.

— Отец, так зачем им это надо? — Прервал гневную тираду сын.

— Как зачем?

— Церкви нужны колокола, тебе — орудия огненного боя дельные, а бронзы мало. Ее на всех не хватит. И денег, чтобы ее купить в должном количестве ни у тебя, ни у церкви нет. Вот и хитрят. Тебе разве митрополит не жаловался на то, что колоколов зело мало и они мелкие, и что надобно больше к пущей славе Господней?

— Жаловался.

— Значит бронзы не даст. И мастеров тоже. А если и даст, то все у них будет не слава богу. То бронза хрупкая, то весна мокрая. Своих мастеров заводить надобно. Но это дорого. Да и опять же, бронзы очень мало. Так что не к спеху то дело.

— И то верно, — хмуро, после довольно долгой паузы ответил Иван III.

Он смотрел на сына своего десятилетнего и недоумевал. Вроде и отрок, а мыслит — не каждый зрелый муж так может. И подмечает все ловко стервец. Вон, и с бронзой, и с дробом, и с прочими вещами. Это очень заинтересовало Великого князя. Поговорили еще. Не про все подряд, а про то, что видел и слышал в деле военном. Ну так Ваня им и вывалил на головы небольшую лавину очевидных для него вещей по тактике, логистике, боевому охранению и управления войском. Он не был спецом в этом деле. Так — читал многое, обсуждал. Но опять же, применительно к более поздней эпохе. Посему не столько предлагал, сколько критиковал, указывая очевидные слабые места. Да так увлекся, что не заметил, что Иван Васильевич поначалу хмурился, потом начал пыхтеть, далее краснеть и наконец едва не взорвался… не то от ярости, не то от злости.

— Много мудрых слов ты научился говорить, — едва сдерживаясь произнес Великий князь. — Так может и сам попробуешь?

— Что попробую? — Вполне искренне не понял Ваня, явно не ожидавший такой реакции.

— Я выделю тебе сотню ратников. Вот и посмотрим, что ты сможешь сделать.

— Мал я еще для таких дел, — серьезно сказал княжич. Ване совсем не хотелось пока так сильно светиться, и он попробовал резко «сдать назад».

— А рот открывать уже вырос? — Усмехнулся Иван Васильевич.

— Потребуются деньги… — попробовал найти новый резон сын.

— Константина Александровича, — кивнул Великий князь на дядьку, что сопровождал Ваню, — к тебе поставлю. Он казной твоей ведать будет.

— Хорошо, — максимально серьезно кивнул Ваня, поняв, что просто так он не соскочит. — Но у меня условия.

— Условия?

— Хочу по-своему делать. Как мыслю. Для чего сотня эта должна действительно подчиняться мне. Скажу прыгать — пущай прыгают. Скажу квакать — пущай квакают. Дурости много будет… я же мал еще, многого не знаю. Оттого гордых не надо туда. Пусть бедных, но не гордых.

— Ха! — Усмехнулся Великий князь. — Это все?

— Это первое условие, всего же их три. Второе. Мне надобно много будет общаться с разными мастеровыми. И на то я хочу твое согласие.

— А третье?

— Константин Александрович пусть ведает поставленной тобой казной. Если я что добуду — пусть в моем ведении останется.

— Добудешь? — Удивленно повел он бровью.

— Добуду… — Твердо и уверенно произнес Ваня.

Глава 4

1469 год — 22 январь, Москва