Иван Саввич Никитин

России богомольцы бойко раскупали свечки, «божецкий» товар пользовался спросом и

в уездах, куда предприимчивый хозяин рассылал своих приказчиков. Выгодно

занимался Савва Евтеич и ярмарочной торговлей. В 1828 г. купил в Воронеже новый

дом на улице Ильинской. Вскоре торговое счастье изменило лихому купцу. Стал крепко

погуливать, частенько устраивал громкие гулянки и постепенно из удачливого торговца

превратился в мелкого перекупщика. В 1844 г., чтобы спасти развалившееся хозяйство,

приобрел постоялый двор, но от дел уже почти отошел, предпочитая «чашу горькую» и

скатываясь все ниже и ниже. В никитинской поэме «Кулак» образ мелкого перекупщика

Лукича во многом навеян характером Саввы Евтеича. Говорят, прототип беззлобно

похмыкивал, узнавая себя в литературном герое.

О матери поэта, Прасковье Ивановне, умершей в 1843 п., сведений почти не

сохранилось. Она, по словам де Пуле, «составляла совершенный контраст со своим

мужем; это было существо кроткое, любящее и безответное». Лишь однажды, как

бледно мерцающий отсвет лампадки, мелькнул у Никитина образ матери:

Я помню ночь: перед моей кроваткой, • Сжав руки, с мукою в чертах, Вся бледная,

освещена лампадкой, Молилась мать моя в слезах.

4

Не осталось ни портрета, ни воспоминаний, ни словеч^-ка живого. Лишь один-два

факта 6 ее трудной доле. «Из? омута, где сердце холодело», память поэта ничего не

могла извлечь.

21 сентября (3 октября по н. ст.) 1824 г. священник Смирнов записал в метрической

книге Богослрвной церкви города Воронежа, что родился у «мещанина Савелия

Евтеева сына Никитина от жены Параскевы Ивановой сын Иван». При крещении

восприемниками были купец Бухо-нов и коллежская регистраторша Кутянская.

У Никитина «в детстве не было детства». Судьба как буд^го испытывала прочность

характера, заряжала душу сильными впечатлениями.

Детство веселое, детские грезы...

Только вас вспомнишь — улыбка и слезы... —

писал Иван Саввич уже в зрелые годы. В другом стихотворении:

С суровой долею я рано подружился: Не знал веселых дней, веселых игр не знал,

Мечтами детскими ни с кем я не делился, " Ни от кого речей разумных не слыхал.

Разумеется, стихи — не автобиография, были и светлые дни. «Детство сияет, как

радуга в небе...» — вспоминал поэт. Радуга — это мальчишеские забавы, игры с

двоюродной сестрой Аннушкой Тюриной, зелень небольшого сада, открывшиеся

пытливому взору неброские, но милые сердцу картины:

С каким восторгом я встречал Час утра летнею порою, Когда над сонною землею

Восток безоблачный пылал И золотистыми волнами,

Под дуновеньем ветерка, Над полосатыми полями Паров вставали облака!

Дитя степей, дитя свободы, В пустыне рос я сиротой, И для меня язык природы

Одной был радостью святой...

(«Воспоминание о детстве»)

С высокой кручи воронежского правобережья, где стоял дом Никитиных, мальчику

открывались неоглядные дали, здесь рождались те чувства, 'которые позже выльются

мощным и чистым потоком.

Из впечатлений детства самое отрадное — няня. Имени ее мы не знаем, знаем

лишь, что в самые ранние годы, когда отцовские загулы и семейные перебранки пугали

впечатлительного Ваню, его спасали нянины сказки и песни. Ее трогательный образ не

раз возникает в стихотворениях Никитина:

Помню я: бывало, няня, Долго сидя за чулком^ Молвит: «Баловень ты, Ваня, Все

дурачишься с котом.

Встань, подай мою шубейку: Что-то холодно, дрожу... Да присядь вот на скамейку,

Сказку длинную скажу».

(«П.ОМНЮ я: бывало, няня...»)

В «Воспоминании о детстве», мелькает тот же образ:

Иль слушал няни устарелой О блеске чудных царств и гор Одушевленный разговор

Во мраке залы запустелой.

Кроме няни, первым учителем мальчика был также безвестный сторож

воскобелильного заведения отца. Он, очевидно, был доморощенным поэтом: часто

рассказывал Ване разные волшебные истории, разжигая его детскую фантазию. Другим

наставником, уже официальным, выступал какой-то сапожник, фигура до того

экзотическая, что о ней непременно упоминают все биографы Никитина.

Автор первого печатного известия о жизни поэта не преминул спросить _у него об

этом оригинальном педагоге. «Шести лет я начал учиться у сапожника», — ответил

Никитин и, смеясь, припоминал, как этот учитель, размахйвая руками, тачал сапоги

дратвой и, окруженный варом, дегтем и только что смазанными сапогами, поправлял

ошибки в чтении его, ребенка, который, будучи отуманен облаками тютюна, следовал

за-своим пальцем по книге и с подобострастием и страхом выглядывал иногда

5

исподлобья на своего наставника. Но, как бы то ни было, подготовительный курс был

пройден успешно.

30 сентября 1833 г. «кандидат» Иван Федоров экзаменовал Ваню, остался им весьма

доволен и рекомендовал его сразу во второй класс духовного училища. Как гласит

документ, «мещанин Савва Никитин взошел к Антонию, архиепископу Воронежскому

и Задонскому и 1-й степени св. Анны кавалеру, с прошением о принятии» сына в оное

учебное заведение. Последовала резолюция его высокопреосвященства: «Принять».

Для будущего поэта началась долгая и горемычная учеба в бурсе...

в бурсе

Двухэтажное каменное здание' Воронежского уездного духовного училища