Иван-царевич и C. Волк.Похищение Елены

– Но у меня нет… – развел было руками хозяин библиотеки.

– Это неважно, – нетерпеливо прервала его царица. – А вы должны ответить: «Шкаф уже продан, но осталась двуспальная кровать с балдахином».

– Но у меня нет!..

– А я должна сказать, – уже не обращая на протесты, настойчиво продолжила она, – что кровать мне не надо, мне ее ставить некуда.

– И уйдешь? – недоуменно захлопал глазами Дионисий.

– А шкаф есть куда? – не для публики, себе под нос ворчливо пробормотал истопник, чувствуя, что начинает тихо ненавидеть Ю.С. Шапкина-Невидимкина.

– И войду, – упрямо закончила царица, не расслышав или не пожелав расслышать ремарки Митрохи.

– Но если тебе не надо двуспальную кровать… – непонимающе нахмурился библиотечный.

– Честно говоря, я и сама это не очень понимаю… Но, может, это объясняется в пятом уроке… Только у меня уже никаких сил нет его читать, – извиняющимся тоном призналась царица и вздохнула. – Голова – как деревянная…

И тут же испуганно спохватилась:

– Как ты думаешь, я ничего не перепутала?

– Да нет, все хорошо, все правильно, – взял ее нежно, как больного ребенка, за ручку библиотечный. – Ты молодец – такую полезную книжку отыскала. А сейчас я тебе заварю чай со смородиновым листом и мятой, ты отвлечешься, попьешь, и ляжешь почивать.

– Наверное, я неправильно объяснила…

– Мы все поняли, все чрезвычайно интересно, спасибо, голубушка, – торопливо поддержал его Граненыч. – Ты поспи, отдохни, не волнуйся, все будет хорошо. Потом слова нам перепишешь, учить будем с Дионисием.

– Я рада, что хоть чем-то нам помогла… – с облегчением улыбнулась Елена и

утомленно откинулась на подушки. Глаза ее сами собой незаметно сомкнулись, и она тут же провалилась в неспокойный сон, полный бородатых Шапкиных с невидимками, скачущих на двуспальных кроватях с развевающимися балдахинами, спасаясь от неуловимых, но мстительных железных орлов сопротивления.

Дионисий тихонько вынул из разжавшихся пальцев царицы розовый том, как берут

неразорвавшуюся гранату, и спрятал ее в самом дальнем, самом пыльном шкафу своей библиотеки.

Часть конской упряжи для люльки Граненычу и Дионисию удалось добыть без особых происшествий.

На то, чтобы найти склад, в котором хранились веревки, веревочки, бечевки и канаты ушло немного больше времени, чем они предполагали, но и с этим лихая парочка, начинавшая уже понимать друг друга с полуслова, справилась.

И вот – книжка в коридор на этом уровне была заложена, ключ из запасной связки, хранившейся под половицей у Варвары-ключницы, украден, и процесс пошел полным ходом. Бечевки, шнуры и веревки перекочевали в тайные апартаменты оборонного командования в библиотеке, были самым тщательным образом измерены, и Граненыч, никому не доверяя, принялся сплетать их в одну большую, длинную, прочную змею.

Когда работа была окончена, оставалась одна, последняя деталь их плана – кошка.

Набег на кузницу планировался оборонным командованием по обычному сценарию.

Пройдя Путем Книги почти до черного хода – в нескольких метрах от него, в чулане с совками, ведрами и вениками на полочке пылилась позабытая пачка лубков –

Граненыч под прикрытием рано спустившихся осенних сумерек неторопливо направился через большой двор к кузне.

Как он и предполагал, работа там уже закончилась, а марионетки-кузнецы и их

подручные организованной толпой ушли по квартирам. Дверь кузницы была заперта на тяжелый дубовый засов.

Митроха, мгновенно оценив на глаз его вес и свои возможности по подъему таких тяжестей1, решил для начала совершить обход всей кузни.

Удача не отвернулась от него и на этот раз.

Пятое от входа окно было не заперто – просто прикрыто, и он смог почти без труда пролезть внутрь.

Как-то летом он заглядывал сюда навестить внука своего приятеля, Гриньку. И тот,

гордясь первым рабочим местом, провел упиравшегося тогда истопника по всем углам и закоулкам огромной древней кузни, показывая без остановки и исключения все чуланчики, шкафчики, полочки и ниши, куда поколения запасливых кузнецов и их подмастерий сваливали, складывали и собирали все, что могло еще когда-нибудь и кому-нибудь, хоть теоретически, пригодиться.

И вот, звездный час одной такой вещицы настал.

Недолго поблуждав на ощупь по кузнице – хоть и разошлись все по квартирам, и тишина стояла мертвая кругом, а все же лампу или свечу палить было боязно – Митроха нашел то, что хотел: чулан. А в самом переднем углу – закорюку на три крюка с зазубринами, скованную, по преданию, восторженно выпаленному чумазым Гринькой, их мастером в пятилетнем возрасте. Вот она, лежит, милая, пылью припорошенная, ржавыми островками покрытая, но крепкая, надежная.

Годная к царской службе.

«Кис-кис-кис», – прошептал он, пряча ее в мешок, и улыбнулся, вспомнив первую реакцию царицы на слово «кошка».

Вот и все.

Сегодня, где-нибудь после полуночи, когда всё, наконец, будет готово, и дворцовый люд после трудов праведных (или не очень – кто как) успокоится, можно будет и начинать.

А дальше…