Иван - царский сын. Часть 1(СИ)

Вместо облегающего откровенного платья на ней простой длинный сарафан, волосы распущены вместо сложных кос. Волосы её тепло сияют в тумане, и, кажется, свет их бьется вместе с биением сердца. Сарафан на ней темной грубой ткани, такой же - на Василисе, и девушки словно одеты для какого-то древнего, кровавого обряда. Возможно, так оно и есть, и Ваня неохотно выбирается и идет за ними. Туман сгущается, опутывая их, скрадывая движения и фигуры вокруг, и Ване приходится спешить, чтобы не отстать от Мораны. Очертания дерева выплывают из белого марева слишком поздно, когда до ствола остается не больше пятидесяти шагов. Темная громадина заполняет пространство перед ними - для обхвата понадобилось бы человек десять, не меньше - и Морана замирает, взяв Васю за руку. Ваня делает шаг к ним и замирает, заметив того человека - перевертыш назвал его Гвидоном; на нем неуместный, идеальный отглаженный костюм. Ваня не может увидеть перевертыша, оглядываясь, но уверен - он с ними, недалеко, став собакой с серой шерстью - почти не различимый в тумане.

Такое большое дерево должно быть видно далеко, из любого уголка степи, но Ваня ни разу не видел его по дороге или от платформы поезда. Почти зажившие - его ладони снова зудят на местах порезов. Из тумана, как призрак, медленно выходит старик.

Цепь звенит с каждым его шагом.

2.

Он кажется стариком еще тогда, когда Ваня не может различить его лица - шаркающей походкой и сгорбленной фигурой, и, вблизи, лицо его действительно испещрено морщинами, но гораздо меньше, чем можно было бы предположить. Древний вековой старик выглядит стариком моложе. На него наброшена шкура, и голову венчает голова черного кота - кота огромного, больше, чем любой из львов, которых Ваня видел в зоопарке. Наверное, пантера; глаза кота открыты и смотрят удивительно живым, понимающим взглядом. Из-за шкуры старик мог бы казаться шаманом, из тех, кого показывают в передачах о дальних восточных регионах, но у него нет ни бубна, ни перьев, ни рогов, ни висячих лохмотьев - ничего из того, что должно бы быть у шамана. На старике самый обычный стариковский потрепанный костюм. На шее- совсем не обычный металлический ошейник, поблескивающий потертым золотом в серости тумана. От ошейника тянется толстая, толщиной в запястье, цепь - конец её теряется в сером мареве; она склоняет голову старика к земле, но совсем не расстраивает, судя по насмешливому взгляду. Может, старик уже давно потерял разум. Остановившись перед Мораной, старик встает ровнее, выпрямляя спину, и цепь у его шеи снова звенит.

- Что ты притащила мне на этот раз? Очередную падаль?

Морана смотрит на него с презрением - и тенью страха.

- Помни, с кем говоришь, - напоминает она, и голос её звенит.

Старика не пугают её угрозы, как если бы его было больше нечем пугать. Он по-старчески, крякающее, смеётся и поднимает руку, почесывая за ухом кота у себя на голове. Кот не реагирует, хотя на короткий миг Ване кажется - кот тоже оживет, улыбаясь клыкастой пастью.

- Какая строгая стала, ты посмотри.

Её бесит тон старика - это видно по морщинке между бровей, по тому, как сходятся с жесткую линию губы. Вряд ли у неё покорный характер - думает Ваня, но Гвидон, стоявший до этого поодаль, делает шаг вперед и ловит её взгляд. Этого достаточно, Морана берет себя в руки и не спорит со стариком - как не спорят с запойным или сумасшедшим.

- Я привела тебе жар-птицу.

Ваня чувствует, как Василиса вздрагивает от этих слов, но - ни на шаг не отступает. Старик не проявляет к ней ни малейшего интереса, даже не смотрит в её сторону - он смотрит на Морану, хитро склонив набок голову, как будто она - девчонка, пытающаяся скрыть от взрослого важный и очевидный секрет. Шерсть кота мокрая от тумана, и брызги летят в стороны, когда старик отряхивается, как животное, и идет к ней. Он поразительно стремителен для своего возраста - Ваня успевает лишь вздрогнуть, старик почти касается Морана, вытянув руку со скрюченными пальцами.

Цепь натягивается, и ему не хватает всего лишь шага.

Улыбка его широкая, безумная и гнилая.

- Он у тебя, старая плутовка. Цветок папоротника у тебя, я чую его запах.

- Ты спятил, кот. Папоротник не цветет.

Старик смеётся ответу - каркающим, болезненным смехом, и не верит её словам.

- А я котенок в руках доброй хозяйки. Так и есть, так и есть...

Он назвал её "старой", и Ване не хочется знать её возраст, не хочется верить безумцу с котом на голове, но, против своей воли - он верит. Гвидон отстраняет Морану и сам говорит со стариком, прерывая их перепалку:

- К делу. Посмотри, подходит ли жар-птица.