Иван Васильевич. Профессия – царь!

Поместное дворянство с началом всей этой возни по преобразованию его в лимитанов оказалось выключено из обороны державы. Стрельцы, толком не сформировавшись, последовали за поместными и также оказались временно в подвешенном состоянии.

А уланы и легионеры, потрепанные в кампании 1548 года, частью отдыхали, а частью оказались раздерганы по крупным городам для формирования новых подразделений комитатов. И на все это требовались деньги, деньги и еще раз деньги. Ну и время, само собой.

Таким образом, Русь временно оказывалась в чрезвычайно уязвимом положении. И спасало ее только то, что никто из соседей пока не шел на нее в поход. Татары не могли, а польско-литовский союз был слишком увлечен другими делами. А чтобы его вдруг не потянуло на ненужные инсинуации, Басилевс вел все это время активнейшую работу на ниве пропаганды.

Сначала издал по всей Европе «летучие листки» с хвалебными реляциями, описывающими полный успех Крестового похода. Впервые за два века. Мало того, он не упустил того факта, что последний удачный поход завершился в 1348 году, то есть ровно за двести лет до его кампании. Очень знаковое совпадение. Особенно в силу того, что в XIV веке крестоносцы разгромили логово пиратов Эгейского моря, а Иван уничтожил крупнейший разбойный притон на Волге. Ну и так далее. Новые редакции эрзац-газет выходили каждые две-три недели, повествуя о каком-то новом аспекте этого предприятия.

Но «летучими листками» Иван Васильевич не ограничился. И с весны 1549 года выслал на продажу в Европу первую партию спешно напечатанной книги «Expeditio sacra in Bolgarica Khanate[134]». В ней, прикрывшись псевдонимом Titus Protecterna Rufus[135], он дал самое подробное и детальное описание всей кампании 1548 года. Благо, что разрядные книги, журналы боевых действий[136] и прочие документы имелись у него под рукой.

Книга вызвала настоящий ажиотаж! Немного в Европе имелось изданий такого типа. А уж в такой подаче – и подавно. Ведь Басилевс подошел к вопросу системно, не только расписав саму кампанию буквально по дням, но и пояснив многие связанные вещи: войска, вооружения, традиционную тактику и так далее. Никаких преувеличений. Никакой мистики. Одна конкретика.

Так что к осени 1549 года в образованных слоях Европы тема Руси и ее Крестового похода была не из последних. Было что обсуждать и что сравнивать. А книги уходили дальше – в Северную Африку, на Ближний Восток, к османам, к персам…

Ведь что, по сути, произошло? Приехали восточные патриархи и возложили на вождя каких-то дикарей северо-востока древний и очень значимый для Европы и всего Средиземноморья титул. Цирк? Цирк. Да еще какой! Хотя юридически все было оформлено так, что комар носа не подточит, большинство же монархов только усмехнулось. Да – оспаривать законно титул не выйдет, но какая разница? Кому он сейчас был нужен? Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы делом не занималось. А еще и денег на коронацию оказалось потрачено немало[137]…

И тут на волне всеобщих ухмылок этот смешной и тщеславный юноша берет и последовательно разбивает все Дикое поле. Да как! Крымский хан едва ноги успевает унести из-под Тулы. Казанский попадает в плен после взятия решительным приступом своей столицы. А ногайский бий с близкими родичами оказывается попросту убит. Для степи это было не только страшной военной, но и политической катастрофой, изменившей весь расклад сил в регионе! Мало того, карты балканской политики тоже поменялись, и довольно сильно. Ну, во всяком случае, на ближайшие десять-пятнадцать лет.

Рационально-мистическое мышление XVI века, проникнутое глубокой религиозностью и суевериями, очень живо отозвалось на такое необычное совпадение. Что в христианском, что в исламском мире.

– Патриархи по старине, по закону возложили на него венец, вот и обрел он поддержку и благодать Всевышнего! Не иначе! Вона как все переменилось! – кричали восторженные люди, пересказывая тезисы «летучих листков».

– Отчего же тогда последние Басилевсы в Константинополе терпели такие бедствия? – возражали скептики.

– Так от грехов великих! – выдавали им стандартный ответ. – А Иван Васильевич – государь праведный, богобоязненный. Вот и благодатью Всевышнего дела его полнятся.

И ведь не поспоришь. Грешили? Грешили. Много? «Не дай Бог каждому»[138] столько жизнерадостного разврата и братоубийственной резни. О византийском дворе ходили поистине кошмарные легенды!