Иволга будет летать

— Ни то, ни другое. В новостях сейчас две темы: лавина и пресс-релиз биологов. Они обнаружили, предположительно, некие необычные хемосинтезирующие микроорганизмы. — Пытаясь припомнить формулировки, он в задумчивости поскреб обросший щетиной подбородок. — Вроде как, они преобразуют простые вещества из вулканического смога в какую-то хитрую летучую органику и таким образом образуют колонии, которые мы знаем, как «дыханье Дракона». К нашим вертолетам их привлекают выхлопные газы: вроде бы, они тоже ими питаются… Подробнее не спрашивай — не объясню: сам не понял.

— Да что тут спрашивать, — разочарованно сказала Абрамцева. — Старая теория подтвердилась с незначительными уточнениями. Никаких перспектив: мыльный пузырь.

— Разве? — Белецкий хитро улыбнулся. — Интерес микробиологов со всей галактики; п-перспективная технология очистки атмосферы, которая в будущем может рассматриваться для восстановления пострадавших от техногенного загрязнения экосистем, включая даже экосистему самой Земли.

— Чушь. — Абрамцева поморщилась. — Что же у нас тут атмосфера до сих пор не очистилась?

— Так микроорганизмов мало: нужно их специально культивировать. — Белецкий усмехнулся. — Не чушь, Валя, и не мыльный пузырь, а муха, из которой Давид Гварамадзе и Сабур ан-Делоха — это руководители коллаборации, которая проводила исследования — согласились в общих интересах раздуть слона. А когда дойдет до серьезных практических проверок — к тому времени, может статься, и муха подрастет, или налетит пара-тройка новых… Не все, как Володин, готовы пожертвовать населенной планетой, чтобы свести к минимуму риск репутационных потерь: некоторые — и не ты одна — наоборот, готовы рискнуть репутацией, чтобы ее защитить.

— Я никогда и не думала, что одна, — чувствуя неловкость, сказала Абрамцева.

— Хорошо, если так. В общем, на мастодонтов-биологов и настоящих зубров планетарной экологии у Володина влияния нет, поэтому планы по терраформированию Шатранга он теперь может засунуть себе в… — Белецкий смачно выругался, чего за ним никогда прежде не водилось. Он выглядел довольным: наконец-то дошла очередь до новости, которую он хотел сообщить: до хорошей новости.

— Про терраформацию тебе Давыдов сказал, так понимаю. Но откуда об этом прослышали Гварамадзе и ан-Делоха? — удивленно спросила Абрамцева.

— Давыдов к Гварамадзе обращался, но тот уже обо всем знал. Первым с ним связался Каляев.

— Вот как…

— Много маленьких п-преувеличений, даже сложенные в несколько больших, угрожают только безопасности бюджетов научных программ, но не людям — так что Михаил счел такую возможность вполне адекватной и обратился к Гварамадзе с рекомендацией «преувеличить» открытие; взамен он прикрыл пару мелких дыр в их финотчетности, — объяснил Белецкий. — А с Давыдова Гварамадзе взял обещание предоставить им в дальнейшем для работы пару вертолетов с ИАН. Давид Ираклиевич ушлый тип — продал одну лошадь дважды, и ничуть этого не стесняется… О том, что у нас здесь возникли проблемы он, кажется, догадался, но не стал проявлять любопытства. Пока нас связывают общие интересы, ему можно доверять — а сохранить планету и вместе с ней свою научную делянку, определенно, в его интересах.

— Несправедливо это все. Каляев пытался нам помочь. В то время как мы… — Абрамцева сглотнула подступивший к горлу ком.

— Это не вопрос справедливости или несправедливости. Категорически запретив вылет Волхва, он погубил себя сам. И забрал с собой еще десять человек, а ты едва не стала одиннадцатой, — резко сказал Белецкий. — Такова была широта его полномочий, помноженная на глубину его заблуждений и предубеждения.

— Ты повторяешь за Давыдовым.

— Да: потому что в этом случае Давыдов прав.

— Возможно… Но какова глубина наших собственных заблуждений, Игорь?

Белецкий пожал плечами:

— Время покажет.

Абрамцева поймала его взгляд.

— Иволга и Волхв. ИАН. Что будет дальше?

— Служебный компьютер в номере Каляева никаких неофициальных данных не содержит, я проверил, и неучтенных пакетов данных с него не уходило. А планшет сгинул в лавине: но передач с него также не было — это доподлинно известно, как и то, что он точно не найдется, — ровным тоном сказал Белецкий. — О проблеме знает только узкий круг на Дармыне и в генштабе. Смирнов сказал, что решать нам с Давыдовым. Давыдов сказал, что решать тебе. Но, судя по лучемету в кармане твоей куртки, ты уже все решила.

— А ты?

— Я отвечаю за Птицу и Волхва и не могу их оставить: куда они, туда и я. Но я… дальше работать с вами, здесь, я буду рад, — сказал он с усилием. — Если это… уместно. После всего случившегося.

— Уместно? — Абрамцева взглянула на него с укором. — Если уж на то пошло, выявление скрытой поведенческой агрессии было задачей моего отдела, и это мы претерпели неудачу — там, где Каляев справился за пять минут… Игорь, ты мой друг — был и будешь. Даже если решишь забрать искины и отправиться с ними к Володину.

— В самом деле? — спросил Белецкий с нескрываемой иронией.