Ивритская классика прошлого века

Все телеги полны зерном,
и в лугах пасутся стада.
К небесам, охваченным сном,
распахнула осень врата.

Будто кто-то прочел наизусть

стих Есенина налитой,
и была разлита в нем грусть,
словно солнца сок золотой.

Ветви полны птичьей возни,

в них разыграна шумная пьеса,
а тропинка мечтала в дождливые дни,
как по ней пройдет поэтесса.

Она

Она тиха, как луч, скользящий по воде,
она легка, как свет весны, что реку дразнит.
Она поет, благословляя каждый день,
а мой мотив звучит лишь раз в году на праздник.

И будет праздник сердцу моему:

он для меня зажжет, возможно, свечи, —
но к ней вернется, позабыв мою тюрьму,
и будет горечь изливать ей целый вечер.

Я утешать умею, как она,

прощать умею и не ждать ответа.
И все ж ее покой и тишина
мне показали, что за ней – победа.

Белые дни

Эти белые дни так длинны – будто солнца лучи.
Велико одиночество, будто большой водоем.
В небо смотрит окно, и широкое небо молчит.
И мосты перекинуты
между вчерашним и завтрашним днем.

Мое сердце привыкло ко мне и умерило пыл,

примирилось и стало удары спокойно считать,
как младенец, что песню поет себе, глазки закрыл,
потому что уснула и петь перестала усталая мать.

Как легко мне идти, мои белые дни,

на неслышный ваш зов!
Научились смеяться глаза, не прося ни о чем,
и давно перестали подталкивать стрелки часов.
Велики и прекрасны мосты
меж вчерашним и завтрашним днем.

«Этот запах весеннего ливня, встающий…»

Этот запах весеннего ливня, встающий
с камней тротуара,
утонувшая в ярком сверканье стакана звезда,
эта песнь фонарей, эта сказка под звуки гитары —
я запомнила их навсегда.

Но не знаю совсем, был ли твой это взгляд,

в самом деле,
что зажег эти искры в крови,
и не знаю, действительно шла я – с тобой ли, к тебе ли
переулком, немым от любви?

Это было весной,

в каждой почке был смех сокровенный,
кровь смешалась с вином золотым,
и о каждом прохожем,
что взор поднимал вожделенный,
я считала, что он – это ты.

«Еловые ветви заснежены – кажется, будто летит…»

Еловые ветви заснежены – кажется, будто летит
большая белая птица на фоне пустых небес.
Как сказочный бледный цветок,
в синем небе месяц висит —
поскольку его погасить забыли – ему не по себе.

Моя огромная грусть покинула вдруг тюрьму

и повисла на фоне гор, как желтоватый дым.
Смешок осторожный в сердце.
И странно лишь – почему
мужчина, идущий рядом, вовсе мной не любим?

«Армада солнц скользит по льду реки —…»