Из блокады (СИ)

Журнал с интересными картинками! Что можно рассказать про эти картинки? Посмотришь на такие дела, и обзавидуешься, а всё без пользы! Однако — ценная находка! Даже Архип, перевертывая покоробленные от влаги страницы, загадочно улыбался. Ладно, это дело надо изучать в более располагающей обстановке. Не забыть бы, спросить учёного — там, в ихнем прошлом, жизнь действительно была такой интересной и красочной? Тогда чего же им не хватало-то для счастья? Пустили тот мир в распыл, и что? Стало веселее?

Несколько монет, давно переставшая писать ручка, карандаш, пара сверкающих кругляшей, их называют компакт-дисками, и они как-то вставляются в компьютер. Нитка с иголкой, телефон и бумажник с деньгами.

Книга, листы которой выпадают из переплёта. На обложке рыжая, и почти не одетая девица вдвоём со здоровенным парнем, стреляют из непонятного, выплёвывающего молнии, оружия. Вокруг них лес и стаи мерзких тварей. Книжка называется «Мир смерти». Будто про нашу жизнь, только нам даже в голову не придёт бегать по лесу без одёжки — комары закусают!

Остался блокнот. Сашка осторожно, стараясь не повредить хрупкие, волнистые, видимо, когда-то отсыревшие, а потом высохшие листочки, переворачивал страницы, но посеревшая от грибка бумага ломалась в руках, от неё шёл неприятный запах. Почти ничего прочесть не удалось, а те записи, что можно было кое-как разобрать, оказались не слишком понятны. Сашка, близоруко прищурившись, вглядывался в потускневшие и расплывшиеся строчки, на его пальцах оставалась бумажная труха, и он то и дело брезгливо вытирал руки о штаны.

— Ничего интересного. Телефоны, заметки на память… что-то типа дневника. Ерунда всякая… — бубнил он, — кстати, его звали Сомов. Так написано на первом листке: «капитан Сомов В. А.»… ага, вот, слушайте, почти целая фраза: «Кондрашкин надёжный мужик, а его солдатам я не доверяю… Как стройбат ни назови, стройбатом он и останется.»

Сашка замолчал. Он, прищурившись, шевелил губами, но, похоже, написанное не складывалось в удобоваримый текст.

— Всё расплылось, — сказал он, — «на пределе…», и, на другой страничке: «они психуют…». А вот ещё три строчки: «…выйдет из-под контроля. Коля пока держит ситуацию…когда вокруг бардак. После того, что мы видели, их даже расстрелом не испугать…»

Сашка осторожно перевернул ещё несколько ломких страничек.

— Тут ещё есть: «…Москвы до Рязани ползли две недели. Железные дороги перегружены. Тепловозы на вес золота. Зато убедился, что мои парни дадут фору любому десантнику. Хорошо, что не поубивали друг друга. Хотели конфисковать эшелон, им, видите ли, нужнее. Им нужен, и всем нужен, а мне нужно выполнять приказ. Тогда остаётся хоть какой-то смысл… Кравец и Потапов дезертировали. Иващенко застрелился. Пуля в рот — лёгкий выбор…»

И, парой страниц дальше:

«…не задумываться, почему… сверхсекретное оборудование. Не могу зайти даже я, только Петров. Даже звания не знаю, просто Петров. Надеюсь, Петров знает, что делать Моя команда, и команда Кондрашкина, натасканная на работы в местах поражения ядерным оружием. Спецтехника, о какой я раньше и не слышал…»

Сашка осторожно листал блокнот, и зачитывал фрагменты того, что сумел разобрать:

«…городок, куда и железная дорога не проложена…. академика Аванесова, его сотрудников, его записи и оборудование…»

«…всё разрушено, местность заражена, приходится искать обходные пути. Если бы не серые облака, затянувшие небо, можно было бы подумать…»

«…встречались места, где живут, будто ничего и не случилось. Или удар был, как говорит Кондрашкин, ограниченный, или хорошо сработала ПВО. Кто знает, тот молчит, мол, не вашего ума дело. Ваше дело исполнять приказы, так мы и исполняем. Надо попасть в Серов любой ценой, значит — попадём. Достать Аванесова хоть из-под земли? Достану. Держись, Аванесов. Даже если ты помер — на том свете разыщу. Что мне ещё остаётся? Приехали. Разгружаемся. Дальше ногами…нет связи с внешним миром, хотя ближняя связь ещё работает. Значит, Аванесов успел повесить «купол». Молодец. Но ему бы раньше. Если бы накрыли «куполом» страну, нам бы не… Мы же не единственные, кто послан за Аванесовым? Вдруг, его уже эвакуировали? Может, успели. Сейчас сюда из внешнего мира никто живой не проникнет. Если я правильно понял слова Петрова, здесь даже время другое. Изменённое. Течёт под каким-то углом. Значит, без специальной защиты, которая занимает целый вагон, сюда не попасть. И отсюда тоже не выйти. Петров разоткровенничался, да только я мало что понял, ясно, что…»

«…Рядовые Васильков и Паршин. Мародёрство, изнасилование. Расстрел перед строем. Кондрашкин зачитал приговор, я впервые стрелял в безоружных людей…»

«…всё же сюда хорошо прилетело. Кондрашкин говорит, что местами фонит похлеще, чем тогда в Чернобыле. На севере, где Серов, что-то странное…»