Из блокнота индолога

«Я не решался беспокоить принца Уэльского, чтобы он не подумал, будто я навязываю ему свою лавочку, но, ввиду того что его фигура должна быть похожа, не вижу иного средства, как или достать его хороший портрет в полной форме и в нужном мне повороте, или просить посидеть его на солнце».

В. В. Стасов был возмущен этой просьбой и ответил: «Что касается Вашего поручения насчет принца Уэльского, то ни по русским посольским чиновникам, ни по английским секретарям принца (мною давно и глубоко презираемого, так что я не понимаю, как и почему он попадет в картины русского художника вместо совершенно других сюжетов!), по всем этим сукиным сынам, я ни за что ходить не стану».

Ответ друга удивил художника: «Принц Уэльский — лицо историческое, завершающее своей поездкой по Индии огромный период в истории этой чудесной страны, и как лицо историческое он интересней для меня, как интересны многие из тех Великих Моголов, которые были большими негодяями в сущности; так что мне все равно, презираем принц или нет, давно он презираем или только со времени Вашего приезда в Лондон, наконец, глубоко он презираем или только немножко. Ни с меньшим, ни с большим старанием не будет вследствие этого исполнена его фигура на моей картине… Так как эта фигура должна быть похожа, то мне и нужен или хороший портрет его в форме, или его особа для срисовывания… он мне нужен действительно как модель, а не как покровитель…» В одном из дальнейших писем В. В. Верещагина мы читаем: «Помнится, Вы были в восторге, трижды подчеркнутом, когда я сообщил Вам замысел моих картин: история заграбастания англичанами Индии. Некоторые из этих сюжетов таковы, что проберут даже и английскую шкуру, и, уж наверное, в лести или низкопоклонстве перед английским моголом, как и перед тюркскими, меня не заподозрят… Много принцев, от Уэльского до нашего императора включительно, придется мне изображать, но, признаюсь, я не буду разбирать, кто из них более негодяй или более презренен, как Вы выражаетесь, а стану брать их как исторические лица и модели…»

В конце концов картина была завершена, но… английскому двору она решительно не пришлась по вкусу. Более того, художнику не разрешили ее экспонировать и в свернутом виде упрятали в запасники, а гонорар автору сильно срезали. Так и лежал бы еще этот великолепный холст, если бы к королеве Виктории не прибыл в Лондон сам махараджа Джайпура. Тут шедевр В. В. Верещагина оказался включен в число монарших подарков. Однако и в Джайпуре холст пролежал свернутым до тех пор, пока не скончалась королева Виктория. Вот тогда-то лорд Керзон собрал индийских князей и предложил за счет их доброхотных даяний возвести мемориальный музей, посвященный памяти их благодетельницы. В нынешнем английском путеводителе по странам Южной Азии говорится, что на южной стене королевской галереи «…висит шедевр В. В. Верещагина, изображающий официальный визит короля Эдуарда VII в Джайпур в 1876 г., в то время, когда он был еще принцем Уэльским. Мимо этого экспоната, подаренного махараджей Джайпура, ни в коем случае не следует проходить».

И действительно, посетитель его не пропускает, только не тот, на которого рассчитан путеводитель, а потомки тех, кого так щедро ® реалистично, с пониманием подлинной, а не сомнительно экзотичной Индии изобразил великий русский художник, патриот и гуманист. Подолгу простаивают посетители перед истинно великолепным полотном, в работу над которым русский художник вложил не только свой талант, но и искреннюю симпатию к индийскому народу.

…Целыми днями не умолкает шумная жизнь на улицах Калькутты. Разнообразны голоса города. Тут слышится и шум порта, и сипловатые гудки морских судов, прибывающих прямо в центр города. Функционеры выкрикивают лозунги различных политических партий. Везде рекламы спектаклей, поставленных Утпал Даттом в театре «Минерва». Утпал Датт возглавлял «Литл тиэтр групп» и настойчиво вводил в репертуар спектакли на острую социальную тематику, такие, как «Чннгар» («Искра»), пьеса об индийских угольщиках; «Каллол» («Волна»), эпическое повествование о восстании моряков индийского флота в феврале 1946 г.; «Джай Вьетнам!» («Победа Вьетнаму!»). Театр всегда полон. Утпал Датт отдает определенную дань крайне радикальным взглядам, и это, конечно! сказывается и на его практике как режиссера и актера. Но долгое время это был единственный в Индии театр, работавший на профессиональном уровне и смело ставивший острые социальные проблемы. Видимо, это и определяло его популярность.

Голос Калькутты раздается и в бурных овациях, устроенных государственному ансамблю УзССР «Бахор», очаровавшему Калькутту, как и другие города Индии, своим высоким, подлинно народным искусством.

Голос Калькутты слышен и в звуках бубенчика рикши, который постукивает им об оглобли, зазывая клиентов, и в громовых раскатах многотысячных митингов, собирающихся на Майдане — огромной площади, там, где неоднократно жители Калькутты приветствовали советских руководителей.