Из боя в бой

Особое внимание уделялось пропагандистской работе с населением оккупированных территорий. Беседы, распространение листовок и специальных выпусков газет, мобилизация на борьбу и сопротивление.

Медведев, инициатор всех этих мер, одним из первых повел свою группу в тыл врага. И очень скоро практически все оккупированные территории СССР были охвачены партизанским движением. Прекрасно организованным, четко направленным и внесшим неоценимый вклад в дело борьбы с фашизмом. Стихийное движение превратилось в системное.

Отряд «Суровый»

Одним из таких отрядов с названием «Суровый» командовал старший лейтенант госбезопасности Михайлов. Профессиональный разведчик, он уже дважды выполнял задания в тылу врага. И настоял, чтобы руководство операцией полностью доверило ему отбор будущих бойцов при формировании отряда. И, конечно, не ограничивался изучением личных дел кандидатов и их послужными списками. Не все были довольны его комплектованием, так как Михайлов включил в общий список не только, как было положено, чекистов, но и людей, далеких, казалось бы, от специфической работы разведчиков.

– Какая-то разношерстность наблюдается, – хмурился подполковник Одноруков. – Михайлов даже студента-филолога включил. Колхоз какой-то: и кузнец, и плотник, и агроном.

– Я доверяю Михайлову. У него, видимо, есть свои резоны, – возразил куратор отряда, заслуженный генерал-контрразведчик. – Рейд «Суровому» предстоит категорически трудный и опасный. Взаимозаменяемость в таких условиях – весьма ценное свойство.

Тем не менее генерал вызвал Михайлова для объяснений. Взял листок со списком личного состава.

– Название состава вам утвердили. «Суровый»… Небось общим собранием имя себе выбирали?

Михайлов улыбнулся:

– Боец Петров предложил: «Суровый мститель».

– Красиво, – усмехнулся и Генерал. – В традициях первых лет Красной армии. «Беспощадный полк пролетарского гнева».

– Но комиссар уточнил. Сказал, что длинновато и не совсем по сути.

– Что же не по сути?

– Слова Ленина привел. «Партизанские выступления не месть, а военные действия». И предложил сократить.

– Людей вместе с ним подбирали?

– Отчасти. – Комиссар был кадровым чекистом и умел оценить человека не только как бойца.

Генерал надел очки, стал просматривать список. Раза три прихмурился: что-то не понравилось. Сделал карандашом легкие галочки.

– Напрасно я тебе доверил самостоятельно формировать отряд.

– А что, по-вашему, не так?

– Ну вот смотри: старший сержант Сафронов.

– Ну, опытный боец, по немецким тылам прошелся.

– То-то и оно-то. Он ведь окруженец.

– Я знаю. Из-под самого Бреста фронт догонял.

– Так я же и говорю: из окружения вышел, – повторил генерал.

– А если бы не вышел, я бы его и не взял.

– Ехидство? Ну-ну.

– К тому же добавлю, товарищ генерал, Сафронов сирота, воспитанник детского дома.

– Это здесь при чем?

– А то, что рос и формировался в коллективе. Я сделал запрос, отзыв прекрасный: надежный товарищ, «заводиловка» на добрые дела, честен и смел.

Генерал покивал, наверное, соглашаясь.

– Так, идем дальше. Красноармеец Петров, студент, – продолжил генерал хмуриться. – У него же взыскание! А нам нужны люди безупречные.

– А вы знаете, за что на него взыскание наложили?

– Расскажи. – Генерал снял очки, откинулся к спинке стула и потер давно уставшие глаза.

– Эшелон, теплушка, дверь приоткрыта. А у него рядом с дверью винтовка стояла. И кто-то ее случайно вытолкнул. И этот красноармеец Петров выпрыгнул из вагона, подобрал винтовку и три километра бежал за составом.

– Догнал?

– Догнал.

– Да, плохо у нас поезда ходят. Медленно.

– Товарищ генерал, у меня еще есть сын кулака. Комсомолец.

– Как же его в комсомол приняли?

– Проглядели, – усмехнулся Михайлов. – Какие еще замечания?

– Радистка Караева.

– Она разведчица, из Особой группы.

– Но ведь девушка. В снегах, среди парней. Все время на глазах у мужиков.

– Я не смог ее отговорить. Тем более что у нее…

– Да знаю я! Я все про вас знаю.

Так и должно быть. Михайлов прекрасно понимал генерала. И не только его ответственность, но и заботу о тех людях, которых он посылал почти на верную гибель.

– Вот! – наконец-то генерал нашел бойца, которого Михайлов не сумел бы отстоять. – Старшина Савельев! Немолод, да это и не беда, я вот тоже немолод, но он же инвалид.

– Разве? – искренне изумился Михайлов. – Не замечал.

– Вот и приглядись! Ты ведь за каждого в ответе.

– Савельев – участник Финской кампании. Его опыт для моих ребят бесценен.

– Вот и пускай он этот опыт здесь, на занятиях, передает твоим ребятам.

– Я так и полагал, товарищ генерал. Но уж очень он настаивает.

– Ну и пусть настаивает! Я вот тоже настаивал с Медведевым в рейд пойти. Тряхнуть стариной.

– Вы лучше здесь тряхните! – смело посоветовал Михайлов.

– А что? – генерал насторожился.

– Полковник Одноруков необъективный интерес к моему отряду проявляет.

– Завидует. Сейчас ведь каждый на фронт рвется. Да не каждому дано.

Генерал глянул в конец списка. Уставшие глаза его азартно сверкнули:

– Ну вот, как ты можешь, капитан Михайлов, брать в оперативный рейд бойца с фамилией Бабкин.

Михайлов улыбнулся: