Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Однако в результате появления в квартире библиотеки («библиотеки» - Игорь Дмитриевич, когда думал об этой своей функциональной комнате, всегда брал ее в кавычки, потому что понимал – никакая это не библиотека, а собрание никому не нужных томов и журналов, от которых уже давно пора бы избавиться, да все руки не доходят), так вот, из-за «библиотеки» Игорь Дмитриевич, так получилось, переехал на кухню. Потому что кухня была большой, почти самостоятельная комната, в ней, кроме кухонного стола, помещались еще диван, тумбочка с телевизором, полки с посудой и даже шкаф, куда довольно компактно переселились немногочисленные вещи Игоря Дмитриевича. Компьютер тоже теперь стоял на кухонном столе, и это Игоря Дмитриевича устраивало – сидя перед компьютером, он по утрам пил чай, жевал немудреный холостяцкий завтрак, а вечером позволял себе пару бутылочек пива. То есть вел до омерзения предсказуемую жизнь сорокалетнего одинокого мужчины – брился два раза в неделю, дома ходил в рваной футболке и перебивался случайным сексом, которого, к слову, не было уже пару месяцев.

Каждый день Игорь Дмитриевич ходил на работу, которая ему наскучила примерно через полгода после того, как его взяли. Но он продолжал на нее ходить – не ходить на работу он не мог по причинам, которых не мог себе объяснить, к тому же, не умел распоряжаться свободным временем, по выходным все больше просиживая перед компьютером, или перед телевизором, или просто так, уткнувшись в журналы или в случайную книжку, таинственным образом просочившуюся из «библиотеки», ни иначе как через щель под дверью.На кухне у Игоря Дмитриевича стоял очень удобный диван, и это многое объясняло.

Вчера вечером, возвращаясь с работы, Игорь Дмитриевич долго шел вдоль металлического забора – за ним, за забором, располагалось какое-то учреждение, то ли школа, то ли больница, любопытством Игорь Дмитриевич никогда не отличался. Стояло позднее лето, конец августа заставлял по ночам кутаться в одеяло, листья медленно желтели и уже шелестели под ногами. Игорь Дмитриевич даже несколько раз пнул их ногами, и листья, лежащие вокруг пыльным дырявым покрывалом, отозвались уютным шелестом. И как раз в этот момент пахнуло дымом. Игорь Дмитриевич остановился и еще раз вдохнул в себя этот холодный копченый запах. И еще раз вдохнул, полной грудью. И потом еще раз, и даже зажмурился. Из-за забора, где дворники жгли листья, на Игоря Дмитриевича пахнуло детством – он помнил этот запах с тех пор, как на даче нелепым лопоухим мальчуганом носился между грядок с какой-то морковкой, а потом бежал к деду, который ворошил в бочке прозрачный огонь, пожирающий сырые осенние листья. Ничего особенного, но запах горящих листьев вдруг вернул Игоря Дмитриевича на тридцать пять лет назад, когда еще был жив дед, а жизнь была наполнена множеством очень важных смыслов. Игорь Дмитриевич стоял около этого забора, вдыхал запах горящих листьев, и думал о чем-то таком, что не смог бы выразить словами даже для себя, а уж если бы кто-то спросил его, о чем он сейчас думает, то он бы точно не ответил.

А на следующее утро Игорь Дмитриевич официально объявил соседям о своей смерти. На первом этаже, справа от лифта, он прикрепил к доске объявлений бумажку, на которой было написано, что он, Игорь Дмитриевич, умер, что и доносит до сведения своих соседей. Прикрепив бумажку, Игорь Дмитриевич ушел на работу.

Вечером, когда Игорь Дмитриевич вернулся домой, у доски объявлений стояло несколько человек. Двоих он знал – Инга Матвеевна с третьего этажа, толстенькая простодушная дурочка, учительница младших классов, и Степан, алкоголик с четвертого, в своей вечной кепке и заляпанной чем-то майке. Остальных Игорь Дмитриевич иногда встречал на лестнице, или во дворе, или сталкивался с ними нос к носу в лифте, но на этом их общение заканчивалось. Кошмар, сказала незнакомая женщина в сером плаще, и Инга Матвеевна украдкой смахнула слезу. Кошмар, продолжила женщина, не обратив внимания на ненужные проявления чувств, вот так живешь, живешь, а потом – раз, и все. Да, кивнул Степан. А мне кажется, он что-то чувствовал, сказала другая женщина, интересная, в сапогах на высоких каблуках, последние дни ходил грустный какой-то, потерянный. Что вы говорите, снова всхлипнула Инга Матвеевна. А потом заметила Игоря Дмитриевича. Ой, сказала она, добрый вечер. Здравствуйте, поздоровался со всеми Игорь Дмитриевич. Ну как вы, спросила Инга Матвеевна. Да ничего, вроде, ответил Игорь Дмитриевич. А вот тут женщина говорит, что вы последние дни что-то чувствовали, спросила Инга Матвеевна, это правда? Да вроде нет, ответил Игорь Дмитриевич, вроде, все как обычно было. Вы меня простите, я пойду – дел много. Да, конечно, закивали все, а потом, когда за Игорем Дмитриевичем закрылись двери лифта, снова попытались начать разговор, но говорить было, в общем-то, не о чем. Кошмар, снова сказала женщина в сером плаще. Ага, в очередной раз кивнул Степан, и уже потом все разошлись.