Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Он не разглядел того, кто стоял на пороге, потому что как завороженный не мог отвести взгляда от маленького черного дула, направленного прямо в его лоб. Тот, кто стоял на пороге, что-то выкрикнул срывающимся голосом, но он не обратил внимания - ужас, заполнивший его в первый момент, постепенно уходил, уступая место непривычному, головокружительному чувству, что кусочки в его груди вдруг стали вместе, подобно намагниченным иголкам, дружно указывающим на север.

Когда-то в океанариуме он целый день разглядывал косяк мелких серебристых рыбешек, которые в одно мгновение безо всякой видимой причины разворачивались и плыли в другую сторону. Именно это произошло у него внутри, как будто пистолет и был тем самым магнитом, который неумолимо притягивал все разрозненные осколки того, что он старательно избегал называть душой.

Он не помнил, чем кончился странный визит - скорее всего, незванный гость, испуганный неадекватной реакцией, попросту сбежал - но зато помнил пьянящее чувство цельности, которое длилось всю ночь, и весь следующий день, а потом постепенно исчезло.

Смерть, думал он, вот что может - не склеить, нет, разбитого не склеишь, - но объединить, направить, вернее даже не Смерть, а близость Смерти, не умереть, а скользить по краю, не отводя взгляда от маленького черного зрачка.

Говорят, что у каждого человека есть свой собственный наркотик, вызывающий мгновенное и необратимое привыкание - и он свой наркотик попробовал. После этого жизнь обрела смысл - возможно, сомнительный для стороннего наблюдателя, но безоговорочный для него самого.

Уже через три дня его, отчаянно сопротивляющегося, выбросил из самолета инструктор по прыжкам с парашютом. Несколько следующих лет он провел в постоянном поиске все новых и новых источников адреналина. Некоторое время он был вполне счастлив, но уже через пять лет, перепробовав дайвинг, бейс-джампинг, серфинг на большой волне - да только черта лысого не перепробовав - понял что ему опять пора увеличивать дозу. Прыгать, падать и летать он уже давно не боялся, поэтому, поразмыслив, решил заняться ловлей ядовитых змей. После первой пойманной кобры он даже почувствовал некоторую передозировку - его сутки шатало, тошнило, и отчаянно кружилась голова.

Еще через полгода в Алжире, умирая от укуса песчаной эфы, вколов противоядие, и точно зная, что оно не подействовало, он вспомнил, что несколько лет не был на кладбище, и загрустил, но потом перевернулся на живот и прижался грудью к земле, в которой лежала она - какая разница, на какой глубине. Он столько лет балансировал на тонкой проволоке между прошлым, слишком прекрасным, чтобы он мог позволить себе к нему прикоснуться, и будущим, от которого его надежно отделяла серая плита с выбитыми на ней датами, а теперь и настоящее уходило из-под его ног. Уже задыхаясь и изнемогая от боли, он почувствовал, как осколки в его груди на мгновение замерли, как бы прислушиваясь, а потом спокойно и деловито двинулись куда-то вверх, оставив его самого лежать на желтой каменистой земле.

***

Они выпили больше обычного и заснули на диване в обнимку. Он неловко поджал под себя правую руку и прижался лбом к ее виску, несколько раз моргнул, пытаясь ресницами погладить ее щеку, но вино уже раскрутило черную воронку, и его постепенно затягивало в муторный алкогольный сон. Он вздохнул, уткнулся в нее сильнее, и неторопливо пошел вниз по скрипучей деревянной лестнице.

Ступеньки вели в подвал, из которого доносился шепот - он остановился и начал прислушиваться, холодея от пока еще необъяснимого ужаса. Но сон внезапно задрожал, задергался, как кинолента в старом, неисправном проекторе. На мгновение все вокруг потемнело и понеслось в стороны с огромной скоростью, и он, уже почти проснувшись, подумал, что именно так чувствует себя центр стремительно расширяющейся вселенной.

Он немного полежал с закрытыми глазами, надеясь – и одновременно сожалея – что никогда не узнает, что же происходило в том страшном подвале.

В лицо ему подул свежий прохладный воздух, и он подумал, что надо встать и затворить окно, а заодно и напиться – опьянение прошло, сменившись сильной жаждой.

Открыв глаза, он долго озирался по сторонам, щурясь и изумленно хлопая ресницами. Вокруг него раскинулся хрустальный мир, звонкий, прозрачный и невероятно прекрасный. Деревья, фонтаны, дворцы, резные мосты над рекой – все блестело, переливалось на солнце, звенело и позвякивало, словно тысячи нежных колокольчиков.

Он не знал, сколько прошло времени, да и какое может быть время во сне? Помнил только, что проснулся от удара – как будто сон выбросил его, чужака, наружу, и он упал на диван, ушибив при падении спину.