Из чего только сделаны мальчики. Из чего только сделаны девочки (антология)

Полиция США разыскивает мужчину, который совершает противоправные действия в отношении спящих женщин. Забираясь в чужие дома, он проводит ночь в обнимку со спящими жертвами. Наутро женщины, увидев в своей постели незнакомца, кричат от ужаса, и мужчина убегает. Последняя жалоба на насильника, которого в прессе уже окрестили «Обнимашкой» (Cuddler), поступила от жительницы вашингтонского района Гловер-парк. К сожалению, ни эта, ни другие пострадавшие женщины, не могут дать приметы злоумышленника кроме его короткой стрижки. За последние годы от этого человека пострадало более десяти женщин. Полиция прилагает все усилия для поимки преступника. В случае задержания ему инкриминируют незаконные вторжения в частные владения, а также насильственные действия сексуального характера.

Гала Рубинштейн

Осколки

Когда она умерла, у него в груди что-то треснуло, сперва в одной точке, где-то за грудиной, а потом трещина с тонким противным звоном расползлась во все стороны. Он не любил слово "душа", считал его вычурным, нарочитым, так что вполне возможно, что на сотню мелких кусочков рассыпалась вовсе не душа, а какая-то другая субстанция. Он даже сходил к семейному врачу - конечно, не сразу после ее смерти, а спустя несколько месяцев, может, семь, или восемь. Врач успокоил его: сердце оказалось в порядке, легкие тоже, оставалось предположить межреберную невралгию, тем более, что проверить это предположение все равно не представлялось возможным. Впрочем, к тому времени кусочки непонятно чего уже перестали царапать его своими острыми краями, они пообтесались, как зеленые осколки бутылочного стекла, которые он еще мальчиком любил собирать на морском берегу. Боль улеглась, и он почти перестал обращать внимание на постоянное беспорядочное шевеление в груди. Особого беспокойства оно не приносило, если не считать того, что ему с каждым днем все труднее становилось выбирать, даже когда речь шла о мелочах. Он проводил уйму времени перед распахнутым гардеробом, не зная, что надеть - хотя его никогда не волновало, как именно он выглядит. Ужинал он всегда в одном и том же месте, где знакомый официант вежливо уточнял "как обычно?" и улыбался в ответ на утвердительный кивок головой. Однажды он попытался поесть в другом ресторане, но вынужден был уйти, после того как два часа просидел над меню, не в силах сделать заказ. Ему казалось, что он стремится во все стороны сразу, и от этого вынужден оставаться на месте. Для того, чтобы хоть что-то выбрать, хоть чего-то по-настоящему захотеть, надо было если не объединить в одно целое груду осколков, бестолково копошащихся в груди, то хотя бы остановить их.

Иногда он приходил на ее могилу, и ложился грудью на землю. Это приносило временное облегчение, осколки затихали, переставали двигаться и лишь слегка вибрировали. По крайней мере в эти минуты он успокаивался - ведь самый главный выбор был сделан давно и без его участия. Раньше это приводило его в отчаяние, а теперь умиротворяло. Но наступал вечер, и он возвращался домой по знакомой аллее, чувствуя, как с каждым шагом что-то внутри него оживает, начинает шевелиться и разбегаться в разные стороны, делая его движения нервными, отрывистыми, как будто все части тела жили сами по себе.

Иногда ему казалось, что он хочет посмотреть телевизор, но его нога - вроде бы случайно - сильно, с хрустом наступала на пульт. Иногда он готовил себе кофе, но - тоже не намеренно - разливал на пол две чашки подряд, пока его другая рука тянулась к бутылке с минеральной водой.

Он почти перестал выходить из дома, разговаривать с людьми становилось все сложнее, стоило ему открыть рот, как в голове возникало несколько разных фраз одновременно. Усилием воли он начинал произносить одну из них, но сбивался на другую, и друзья не сговариваясь решили, что бедняга тронулся умом - "странно, вроде бы он довольно быстро оправился, мы даже удивлялись, а вот теперь на тебе"... Они старались навещать его, но скоро заметили, что его это тяготит, и визиты, поначалу довольно частые, постепенно сошли на нет, так что однажды вечером, проснувшись от резкого звонка, он удивился и долго медлил, перед тем, как открыть дверь.