Из депрессии. Выход рядом

Я не смогу работать — значит, не смогу зарабатывать себе на жизнь, мне придется уехать обратно к родителям и жить на их иждивении. Или придется сидеть на шее у партнера, и мы едва сможем свести концы с концами на его зарплату. Мы не сможем оплачивать квартиру и еду, и в конце концов я умру в нищете где-нибудь в ночлежке.

С приходом депрессии моя работоспособность стремительно падала. Я не могла отделаться от ощущения, что в моей голове плотный белесый туман, сквозь который продуктивные мысли просто не могут продраться. На самые простые задачи уходила уйма времени. Хуже всего была «петля обратной связи»: я не могла сесть за работу из-за того, что не получалось сконцентрироваться, и не могла ни на чем сосредоточиться, потому что не бралась за дела.

Большая часть зарубежной литературы о депрессии делает акцент на том, что в этот период нужно очень бережно относиться к себе (что правда) и по возможности взять перерыв, отдохнуть. Это здорово, но давайте рассуждать реалистично. Было бы здорово уехать на Бали, лежать на солнышке и слушать рокот волн. Но у большинства из нас есть ответственность: в простом случае — только за себя, в сложном — за ребенка, маму и кота. Мы не можем позволить себе потерять работу, потому что это вопрос выживания.

Канадское исследование 2002 года показало, что почти 4 % рабочего населения страны за предыдущий год сталкивались хотя бы с одним депрессивным эпизодом. Респонденты жаловались на сниженную работоспособность, и по меньшей мере один день за две недели у них выпадал из-за психологического состояния[211]. Более новое исследование 2017–2018 годов продемонстрировало, что в Британии стресс, депрессия и тревожность, связанные с работой, составляют 44 % заболеваний работающего населения, и из-за этих причин пропущено 57 % рабочих дней.

Когнитивные нарушения у людей в депрессии включают в себя дефицит внимания, памяти, проблемы с принятием решений, сниженную способность к обучению и еще целый букет симптомов[212]. Потеря концентрации, отсутствие мотивации и ясности мышления, усталость и бессонница говорят о том, что вы на пике черной волны депрессии[213].

Юлия:

Именно из-за проблем с концентрацией я поняла, что надо лечиться. Это «сопли — слезы — глухую тоску» можно осмыслить, переварить, а когда у тебя мысли в голове не держатся, то ничего осмыслить и переварить невозможно. У меня проблема с концентрацией измерялась количественно: если в июне я могла выдавать четыре-пять статей в день, то в июле поняла, что уже и в неделю столько не тяну: ничего не помню, не способна сформулировать, а от одного вида вордовского файла сводит челюсти и подкатывает тошнота.

Я взяла две недели отпуска — полного «цифрового детокса» в лесу, где нет связи. Там мне было хорошо. Но по возвращении обнаружилось, что ситуация не изменилась. Я уже понимала, что это депрессия, но связывала ее исключительно с переутомлением: пять статей в день — это, если честно, перебор, в каком бы состоянии ты ни был. Но я и одну не могла написать, а это мой хлеб. К тому же мне стало очень трудно общаться с людьми: обострился комплекс самозванца и комплекс неполноценности, я чувствовала себя идиоткой, которая не имеет права общаться с экспертами. А в моей работе добыча экспертной информации — половина дела. В общем, я поняла, что если не вправлю мозг, то мы скоро все умрем от голода. И стала искать психиатра.

Александра:

В депрессии я откровенно тупею, у меня даже координация страдает. На учебе и работе могу наделать элементарных ошибок, два плюс два у меня будет пять.