Из дневников и рабочих тетрадей

С рассказами о спорте связана поучительная история. Ю. В. часто ее вспоминал. Один из его рассказов был напечатан в трех номерах газеты. Алексею Арбузову попался на глаза тот, где была середина, и, встретив Ю. В., он стал пылко восхищаться, так вот, мол, и надо писать – начинать словно с середины и заканчивать на полуслове. Ю. В. ошарашенно молчал. Хватило ума не сказать, что прочитан-то просто отрывок из рассказа, а не рассказ. А потом, в безмерном огорчении, возвращаясь пешком домой, он вдруг понял, что Арбузов, сам того не ведая, сказал очень важное.

Потом он прочел об этом же у Чехова. И, возможно, последний его роман «Время и место» назвал именно так оттого, что у Чехова «Рассказ неизвестного человека» начинается со слов: «...По причинам, о которых не время теперь говорить подробно...»

Меня не оставляет горькое предположение, что роман о жизни поколения «Время и место» написан в предчувствии, что ТЕПЕРЬ ему уже нужно говорить подробно – времени отпущено мало.

На одном из симпозиумов по русской литературе в Вашингтоне писатель-эмигрант пошутил, что название Юриного романа напоминает ему анекдот о том, как еврей пишет другу с Лубянки: «Дорогой, Зяма, наконец-то я нашел время и место сообщить тебе...» Шутка так себе, но в ней есть другой, не глумливый, смысл: Юра нашел Время и Место для романа о судьбе поколения, и это было его время и его страна, а не «другие берега».

В дневнике Ю. В. есть запись о том, как на набережной в Марселе Нина догнала моряка и дотронулась до помпона на его берете. Она объяснила, что существует поверье, – это помогает исполнению главного желания, а заветным желанием, оказывается, было остаться во Франции навсегда. Ю. В. был огорчен, и запись об этом эпизоде очень жесткая.

В Париже они с Ниной навестили художника Кременя, с которым когда-то дружил отец Нины Амшей Маркович Нюрнберг. Кремень жил на окраине, и попасть в его маленькую квартиру в огромном доходном доме можно было только по наружной железной лестнице, вроде пожарной. А ведь когда-то он был знаменит, и Амшей Маркович считал, что «Леня талантливее Марка, но ему не повезло».

То же самое подтвердил и сам великий Марк Шагал, когда мы встретились с ним в Сен-Поле уже в восьмидесятом году.

Амшей Маркович занимал одно время большое место в жизни Ю. В. Во-первых, он был тестем, нет, во-первых, с ним было очень интересно разговаривать о живописи, о профессии художника. Ю. В. мечтал в юности стать художником. Амшей Маркович был человеком неординарным, художником интересным, да и судьбы яркой. Сохранились его записные книжки времен жизни в Париже в двадцатые годы. «Ротонда», вернисажи, дружба с Марком Шагалом, Сутин, Кремень, Модильяни...

«Кормление проституток», так и значится в записной книжке «кормление». Бывает, оказывается, и такое в жизни богемы...

А вот другие житейские истории из записных книжек Ю. В. начала шестидесятых.

07.12.59