Из дома

У деда глаза были как бы пустые. А бабка стала меня обнимать, и мне было щекотно. Я начала хохотать, тут тетя и растолкала меня.

В бараке храпело одновременно несколько человек, кто-то урчал, хотелось заснуть побыстрее. Я начала считать, но постепенно так получилось, что я начала высчитывать, за сколько лет до моего рождения умерли эти мои предки, получилось — всего за пятнадцать, а в Виркине поселились первые люди больше двухсот лет назад, наверное, наша деревня будет когда-нибудь переименована. Хотя вот Нева так и осталась Невой.

Как странно, в начале приходили люди, жгли леса, разрыхляли земли, а потом приходили другие люди, выгоняли тех с уже возделанных земель и начинали сами жить — так всегда было. Интересно, почему и откуда пришли туда наши? Говорят, что мы из Финляндии, потому что у всех наших чисто финские фамилии и все мы лютеране. Интересно, почему они ушли? Наверное, где-нибудь про это написано.

Стать бы действительно историком и попытаться все это узнать. Мой отец был историком, но его, кажется, интересовала французская революция. А я совсем мало знаю про французскую революцию. Там был Робеспьер, но его убили, наверное, тогда тоже много народу убили…

* * *

Утром тети поехали во Псков. Им хотелось найти там техникум или училище, куда бы устроить на следующую зиму Ройне. Иначе он попадет, как и все, на лесоповал, когда кончатся торфяные работы. А вообще ему не везет, тети не могли оставить его одного в Рыбинске. На деньги мало что купишь, да и денег нет, а приезжать за продуктами из Рыбинска в Эстонию слишком далеко. Почти полРоссии надо проехать, к тому же вряд ли ему удалось бы довезти туда продукты — по дороге украли бы. Через два дня они отправились с Ройне во Псков. Они устроили его в строительное училище на второй курс, с сентября он будет учиться. Меня бабушка все эти дни отправляла с женщинами в лес за черникой. Она не могла видеть, чтобы человек не работал, хотя я не понимала, на что ей нужно столько черники, ведь сахара все равно нет и сушить ее тоже негде. А когда я у нее спросила, она ответила, что в воскресенье отправит тетю Лизу на базар, и она продаст ягоды и буду деньги — дорогу окупишь.

В последний вечер перед отъездом я спросила у бабушки:

— К чему это видеть во сне ягоды?

Бабушка ответила, что все это глупости, но потом добавила: говорят, к слезам.

Как только мы вернулись из гостей, начали ходить на покос. Тети решили купить корову. В дождливые дни я ездила на велосипеде за ягодами или за грибами, а по субботам — в Виллевере на базар продавать ягоды. Тетя обещала мне на вырученные деньги купить материал на зимнее пальто. Прошлую зиму я проходила в старом тетином. Оно было сшито когда-то давно до войны. В таких длинных пальто с узкими плечами и высокими воротниками дамочки быстро бегали в старых фильмах, а здесь, в Эстонии, сейчас носят одежду, сшитую так, чтобы в ней было удобно широко шагать, размахивать руками и вообще казаться энергичной, плечистой и сильной.

* * *

Я так и знала, что это когда-нибудь произойдет — они найдут Володино письмо и обязательно прочтут. Я уговорила прабабку прятать все письма под краешек клеенки, а вчера я пришла из леса, и началось… Я им сказала, что мне семнадцать лет, к тому же я все равно уже прожила зиму одна, почему дома за мной надо следить и шпионить? Их ужасно разозлило слово «шпионить». Я наговорила всего, чего никогда и не думала про них, а они накричали на меня и опять повторили, что могут не пустить меня больше в школу, устроят на курсы портних… Я вовремя замолчала, хотя мне хотелось еще много им сказать… Я бы, конечно, крикнула им, что если бы были курсы на русском, они бы уже давно меня туда схлопотали… А они, наверное, ответили бы, что в совхоз хоть сейчас примут и хлопотать не надо… Я ушла в большую, освещенную вечерним закатом классную комнату — там на большом учительском столе мне была постелена постель. Я вынула из-под подушки «Вешние воды» и читала, пока не стемнело.

Утром мы молча позавтракали, сели на велосипеды и покатили на покос. Во время полдника младшая тетя с неприятной, чуть деланной улыбкой спросила:

— Кем же ты хочешь стать?

— Историком.

— Неизвестно, что через столько лет будет, к тому же, чтобы поехать учиться в большой город, нужен другой паспорт. Ну что делать, учись пока, сколько смогу, помогу.

СНОВА В ВИЛЬЯНДИ

Сентябрь был жарким, я с Шурой ходила купаться далеко за парк, там было тихое место. Мы могли загорать, разговаривать, читать — никто к нам не приставал. На пляже были эстонцы в красивых купальниках и с красивыми полотенцами и халатиками, а мы купались в трусах и в ситцевых лифчиках.